— Пошли, — кивнул я в ответ.
Мы зашли в сенцы, пахнущие сеном — зимой тут живут кролики, вон и клети стоят, чуть поодаль от входа в дом. Ещё виднелись сушеные дубовые веники, гирляндами висящие под потолком. После колки дров нам будет баня, поэтому я уже навострился на тот веник, который возьму себе.
На кухне, на накрытом клеенкой столе, стояли две дымящиеся тарелки зеленых щей. Их аромат я почувствовал ещё на улице.
В нашей местности в октябре то тут, то там всегда слышен стук тяпки: люди рубили щи и готовили на зиму щаницу. Это целый ритуал, определенный этап, завершающий огородный сезон и начинающий новый — долгой холодной зимы. Зеленые щи, а ещё про них говорят: серые, квашеные или просто зимние, любимы не всеми. Многие даже не слышали о таком блюде. Но уж если кто пробовал их, вкуса не забудет никогда.
Со сметаной, парой головок чеснока и свежим черным хлебом… Ммм, вкуснотища!
— Ешьте, давайте, наворачивайте. Картошку потом сами наложите, — пожелала нам приятного аппетита тетя Марина и вышла из кухни.
Нас два раза просить не нужно. Я с самого утра кроме пирога ничего во рту не держал, потому с охоткой набросился на предложенное угощение. В комнате из колонок телевизора были слышны взрывы, выстрелы, крики боли. Я прислушался. Шли новости. Диктор чуть ли не торжественным голосом вещал:
— Утром 4 июня у охраняемой солдатами площади Тяньаньмэнь стали собираться возмущённые люди. После того, как солдаты наставили на них автоматы, люди стали убегать, а солдаты открыли огонь им в спину. После подавления протестов правительство произвело масштабную серию арестов среди оставшихся сторонников протестов, наложило запрет на распространение иностранной прессы и поставило под свой строгий контроль освещение событий в китайских СМИ. Многие активисты протестного движения бежали за рубеж, в основном в Гонконг. Процесс доставки протестующих, был так основательно налажен, что получил прозвище «подпольная железная дорога»
Сообщали о беспорядках в Пекине на площади Тяньаньмэнь. Диктор вещал о тысяче погибших и нескольких тысяч раненных. Говорил, что студенты и рабочие тоже захотели «Перестройку и принятие демократических ценностей». А их в ответ жестоко подавили.
Я вздохнул. Если бы знали эти люди, чем закончится «Перестройка и принятие демократических ценностей» у нас, то ни за что бы не вышли на эту площадь. А подстрекателей и продажных провокаторов самостоятельно повесили бы за яйца на дула танков.
Но в это время наша страна жила в надежде на улучшение, как потом будет жить Украина во время майдана… Как живет любая страна во время революции…
Всё это в будущем, а пока… Пока что мы с другом трескали щи и ни о чем подобном не задумывались. Тетя Марина покачала головой, конечно, когда увидела синяки Серёги, но мы это объяснили падением с мопеда. Вроде как неожиданно заразился «асфальтовой болезнью». На это она только спросила — нет ли каких переломов и потом вернулась к своим делам.
Да уж, в то время не хлопотали над пацанами так, как в моем взрослом возрасте. Если пришел домой, то и ладно. А если не появлялся три-четыре дня, то только тогда начинали названивать знакомым. Вот в моем времени попробуй не прийти на ночевку без предупреждения — сразу же начнут поднимать на уши полицию, больницы и даже прозванивать морги.
— Знатные щи, — проговорил я, откидываясь от стола и вытирая выступивший пот.
— Это ещё картошка будет, — подмигнул Серёга. — Сала пока порежь, я сейчас огурцы достану.
Жареная картошка с солеными огурцами и салом тоже зашла на ура!
После этого мы вернулись к добиванию дров, укладыванию в поленницу и уже потом направились в баню. Помывшись, одевшись и побрызгавшись одеколоном Серёгиного отца, мы отправились на дискотеку.
Я подкалывал Серёгу. Тот беззлобно огрызался в ответ. По пути я поймал взгляд, брошенный на дом Ленки. Это тоже не осталось без моего внимания, но шутить на эту тему не стоило — можно было запросто посраться на пустом месте.
Зашли к Пашке, позвали Витька и Мишку. Веселой ватагой двинулись дальше. Многие пацаны подходили по мере возможности, но вот наша пятерка предпочитала двигаться вместе. Так и безопаснее и веселее.
Клуб, в котором проходили дискотеки, располагался на улице Советской. Идти до него не меньше полутора километров, так что дошли за двадцать минут. С некоторой опаской прошли через район Серовки, но на нас не обратили внимания сидящие во дворе на лавочках. Пока что действовало перемирие.
Пашке так и не удалось отремонтировать «Карпаты» — родители припахали помогать по хозяйству. Что же, это означало, что завтра можно будет снова попытаться реанимировать двухколесного монстра.