Число самоубийств в самом деле колеблется между двумястами шестьюдесятью и тремястами в год, однако мы обязаны предупредить порядочных людей и власти предержащие, что это вовсе не должно их успокаивать.
Во-первых, доказано, что мошенники не тонут, а если это правило и знает исключения, число умельцев сверх штата, дожидающихся своей очереди, всегда сильно превосходит число ловкачей, выходящих в отставку именно этим способом; да что там говорить, происхождение всех самоубийц давно выяснено, и науке статистике оно прекрасно известно; итак, парижанам по-прежнему угрожают двадцать тысяч ловушек, и ни одной меньше.
Аристократу воровского сословия всегда под сорок, ибо этот воровской Фигаро, прежде чем заняться своим опасным ремеслом, должен пройти через целую череду испытаний.
Он имеет представление о светской жизни и хороших манерах, он человек красноречивый и совестливый.
Из всех частей его туалета быстрее всего снашивается обувь; поэтому человек наблюдательный прежде всего обращает внимание на обувь собеседника. Это — указание несомнительное. Плуту никогда не носить безупречной обуви, ведь его ноги кормят. Кое-кому из этого класса ловкачей случалось, подобно Карлу XII, не снимать сапог пятьдесят дней подряд[36].
Чтобы получше узнать этого нового Жильбласа[37], познакомимся с ним в час его торжества. Видите вон в той гостиной прекрасно одетого усача с густыми бакенбардами? Он, должно быть, мог бы давать уроки завязывания галстука, по двадцать франков за урок: недаром собственный его галстук такой гладкий, белый и так прекрасно завязан. Этот красавец носит шпоры; ничего удивительного: он же настоящий рыцарь!
Он застыл на посту подле стола, за которым играют в экарте; он делает ставки и ждет своей очереди[38]. Ничто в его лице не обличает ни любви к золоту, ни худосочности кошелька. Он говорит уверенно, отпускает шутки, любезничает со здешними дамами; однако стоит возникнуть спору, и наш миротворец, подобно тому, которого описал Вальтер Скотт[39], становится непреклонным; он знает, как надо, и не позволит никому отклониться от правил ни на шаг. Взгляд у него пронзительный, рука, по всему видать, тяжелая, он хорошо сложен и знает это, он рисуется и щеголяет познаниями, может поговорить даже о Россини и о новой трагедии.
Полмесяца он разъезжает в кабриолете, потом расстается с ним, а потом, если дела идут на лад, опять становится его счастливым обладателем. Он стоит на страже дамской чести: в наши дни одни лишь эти потомки старинных героев и готовы вступиться за женщину, способны обнажить шпагу против всякого наглеца, который не оценил в должной мере ее прелести.
Если он садится за карточный стол, то засучивает рукава и бросает карты с восхитительной точностью: ведь сообщник, затерявшийся в толпе, одним взглядом дает ему понять, какие карты на руках у противника.
Есть в Париже один образцовый представитель этого вида. Все его знают так хорошо, что нам нет нужды его описывать. Он великий человек, Катилина среди мошенников.
Известно, что, не имея ни единого су дохода, он тратит в год сто тысяч франков. Ему исполнилось пятьдесят, но он все еще силен и свеж, как юноша. Он по-прежнему задает тон в модах. Никто не умеет так ловко править кабриолетом и так красиво сидеть в седле, с такой легкостью принимать участие и в гнусной оргии, и в великосветской беседе.
Этот Алкивиад плутов пользуется поддержкой знаменитого дипломата и своих возлюбленных, он живет карточной игрой и инкогнито принят в свете; говорят, что известностью своей он обязан негласным услугам, которые оказал знаменитому государственному мужу[40]. Все парижские негодяи произносят его имя с гордостью! Он один из их великих людей. Впрочем, чем он кончит, не известно. Ведь господам такого рода пенсий пока еще не выплачивают.
Первым, кто прибегнул к мошенничеству, был Цезарь; он обманом родился на свет[41].
Мы не колеблясь причислим нищенство к способам обманным путем выманивать деньги у ближнего, ибо
1) большинство попрошаек мастерски притворяются нищими и предъявляют нам лишь мнимые несчастья;
2) таким образом они незаконно заставляют нас отказываться от наших денег в их пользу; они играют на доверчивости, жалости, сострадании с помощью недостойных уловок и обманов.
Не доверяйте нищим. Настоящего бедняка на улице не встретишь.
36
В «Истории Карла XII» (1731) Вольтера, главном источнике сведений об этом шведском короле для французских читателей, упомянуты несколько эпизодов из жизни Карла XII, связанных с сапогами: в 1706 году Карл признался бывшему польскому королю Августу, что шесть лет подряд снимал сапоги только на ночь; в 1713 году, попав в плен к туркам, удивил их тем, что лег спать, не снимая сапог, а в 1714 году, возвращаясь в Европу из турецкого плена, не снимал сапог шестнадцать дней и ночей подряд.
38
Экарте — карточная игра, где за столом играют только двое, однако неограниченное число «болельщиков» могут ставить деньги на того или иного игрока.
39
Имеется ввиду один из персонажей романа Вальтера Скотта «Сент-Ронанские воды» (1823), воинственный капитан Мак-Терк, именуемый «миротворцем» в ироническом смысле; в январе 1824 года Бальзак напечатал рецензию на этот роман в газете «Литературный фельетон».
40
Бальзак уподобляет «античному денди» Алкивиаду (ок. 450–404 до н. э.) графа Казимира де Монтрона (1768–1843), помощника и осведомителя Талейрана; в «Человеческой комедии» черты Монтрона приданы Максиму де Траю.
41
Бальзак имеет в виду легенду о появлении Гая Юлия Цезаря на свет в результате кесарева сечения; естественным путем он на свет появиться не мог, а значит, при рождении «обманул» смерть.