Такие внезапные задания Козы изрядно оживляли обстановку, потому что я не была уверена, что дурачат не нас. Но задание есть задание, так что мы поспешно изобразили уход от погони по подворотням и кустам, а потом сплавили фотографа, что-то соврав. Игра в партизан окончательно обескуражила мужика. Позже, сидя в Маке всей командой и обсуждая происшедшее, мы пришли к выводу, что фотограф был чист, но никто особенно не расстроился. Коза выглядела счастливой. У нее настоящий талант располагать к себе людей, обаяние, которое вызывает желание оказывать ей услуги.
Так или иначе, почти месяц безрезультатной работы и несбывшихся ожиданий сильно расхолаживал. Активисты устали, вымотались и начали покидать группу. Магазины отвращали, однообразие действий доставало. Коза относилась ко мне доброжелательно и предлагала бросить мысли о поиске работы, присоединиться к ним насовсем и жить привычной для Войны бродячей жизнью. Я всерьез обдумывала предложение, так как для нормальной работы из-за овладевшей мной лихорадки все равно не годилась, но проводить столько времени с Войной была не готова. В коммунах я начинаю раздражаться, ощущать себя одиночкой. Диктат правил группы, который появляется невольно, сам по себе, заставляет противоречить.
Коза давала мне задания и снабжала информацией сразу на всех троих, словно локальному координатору. Мы с Корвином и Доком часто находились вместе, и это перестало быть правильным.
Я начала курить потому, что любила, как это делает Док. Когда он стал курить, я увидела в этом разложение, еще один намеренный прием социализации. Но делая то же самое, я как будто становилась ближе. Никто не знает, что когда я курю, я думаю о дыме, который он выдыхает; никто не обвинит меня в нарушении кодекса. Мы сидели в бесконечных кафе, я угощала плохими индийскими самокрутками без фильтра всех подряд. Дым разъедал желудок. Коза и Олег доносили до очередных пришельцев свои идеи, фотографы щелкали аппаратами. За зиму накопилось громадное количество всевозможных цифровых отпечатков и видео. Я смотрела на фотографии, которые в изобилии делали документаторы Войны, и меня сердило чужое выражение, приставшее к моему лицу.
Нам втроем никогда не нужно было не то что обманывать, но и штриховать, использовать лживую вежливость, продумывать каждую реплику, ходить внутри ваты, прятать наросты, шипы и перепонки ради сомнительного, гнусного перемирия. Док представлял для меня опасность, и нужно было встретиться с ней, а я отступала. Совершая чужие поступки, становишься чужаком. Можно долго гадать, что еще стоит делать, чтобы снова почувствовать себя настоящим: кидаться едой, стрелять в политиков, угонять водометы и поливать водой копов, выступать на панк-концертах, вопя песни не по возрасту. Но я знала, что не почувствую силу превращения, которую дает любой бунт. Что бы ни делала, я останусь фальшивкой, потому что не говорю правду.
Я не собиралась быть фальшивкой. От обмана теряешь сверхсилы, а епитимьи и принуждение отвратительны. Корвин в изумлении кричал: «Но я же лучше!», – и он был прав. Дело только в том, что реальный человек может быть сколь угодно хорош, но он не заменит мечты. Док был мечтой. Живым электричеством. Док был чертовой мечтой.
Новый год мы с Корвином неожиданно встретили вместе с Войной. После очередной акцией «Стратегии 31», где старушка Алексеева нарядилась Снегурочкой[15], торчали перед участком, ожидая, когда выпустят тех, кого забрали, строили пирамиду из человеческих тел, распевали песни и просто топтались, чтобы согреться. Потом отправились на квартиру одного из знакомых Войны, где все шло по обычному сценарию безобидной квартирной пьянки, хотя люди собрались не из последних. Единственным ярким моментом был порез Олега – он наступил на разбитую чашку, кажется. Быстро сориентировавшись, Олег расписал кровью футболку Лысого, а потом носился по квартире, раззадоривая пьяный народ. Саморазрушительная выходка встретила полную поддержку с моей стороны, но Коза быстро утихомирила Вора и увела в отдельную комнату, где спал Каспер. Коза часто срабатывала ограничителем для Олега, которого, бывало, несло. Она могла быть сосредоточенной и суровой.
[←15]
«Стратегии 31» – всероссийское гражданское движение в защиту свободы собраний в России. Имеется в виду акция на Триумфальной площади 31.12.2009.