Стать бесстрашными
Людей, которые совершают странные поступки, общество пытается заклеймить маргиналами. Первое, что делает официальная пропаганда – представляет любого, кто идет против системы, опасным психопатом, у которого нет логики. Или смешным дурачком. Ради незыблемости устоев, управляемости общества его члены должны считать любое неожиданное выступление всплеском эмоций больного. Тебе запрещают обдумывать причины, по которым люди поступили именно так, подсовывая простое объяснение. Слово «маргинал» имеет два основных значения, и в ходу то, которое означает выброшенного изгоя, бродягу, отброса, отторгнутого обществом, чокнутого, не такого. Маргинализация оппозиции прессой служит цели не позволить к ней присоединяться. Членов оппозиционных движений рисуют фанатиками, террористами, идиотами, да кем угодно, лишь бы их общество выглядело отталкивающе, смешно или стыдно. Война – бродяги, воры, неудобная банда трикстеров, несущих злой карнавал на улицы. Но это не результат помутнения рассудка, это результат осознанного выбора, сделанного неоднократно. Это не диагноз, а почти миссия. Получив пару миллионов от Бэнкси[17], Война пустила их на политзаключенных и продолжила так же прыгать через эскалаторы и спать в цехах заброшенных заводов. Маргинал – это ведь и человек, переступивший черту, вышедший за границы. Коза как-то ответила на вопрос, в чем цель деятельности Войны: «Стать бесстрашными». Эта цель заводит.
Я не вижу ничего плохого в том, чтобы быть маргиналом. Этим словом можно напугать только тепличного холуя. Россия полна маргиналами до краев, это страна изгоев, бедняков, пьяниц, городских сумасшедших, нищих, инвалидов, бандитов. Их настолько много, что умные, целеустремленные и развитые люди зачастую выглядят на их фоне странными. Многие главы регионов или администраций – ненормальные или преступники, от чего их беспокойство о духовности выглядит боязнью конкуренции со стороны площадных психов. Да и о каких маргиналах может идти речь в стране, где на центральных телеканалах рассказывают о лечении мочой?
Для художника заслужить прозвище маргинала – награда. Стать маргиналом в России – значит стать отличным от серой массы, пребывающей в перманентном творческом параличе и бесконечно потребляющей, в том числе чужое искусство. Быть маргиналом в России – почетно. Дикари, врывающиеся в гостиные, нужны любому закоснелому обществу. Рембо, отливающий на стол, за которым сидят бездарные поэты, Ницше, ударяющий посохом Заратустры, – вряд ли их можно назвать друзьями добропорядочного гражданина. Знаковый творец – всегда преступник. Остроумная шалость добродушных писателей или серьезный культурный экстремизм – это соль творчества, которое стремится выйти за рамки, уничтожить стереотипы, сорвать дряхлые шторы стандартов. Всякий, кто берется за главные вопросы или перестает лгать – экстремист, потому что мешает ровному течению жизни. А хорошее произведение искусства обязательно этому течению мешает, вызывает беспокойство, создает конфликт. Художник не есть благонадежный гражданин. Писатель, чувствующий нить мироздания, не есть опора общества. Музыкант, отдающийся миру музыки, с трудом интегрируется в мир обыденности. Все они – культурные рецидивисты, боевики революции духа, восставшие за или против, ренегаты.
Вот только Война не совсем художники, завороженные опасными набегами; они – раздражитель. Участники группы делают то, что другие делать боятся, они выходят за рамки абстрактного «современного искусства» и смешивают его с политикой; они, неудобные и часто злые, снова и снова уходят безнаказанными. В атмосфере опаски и подчинения это вызывает неприязнь хотя бы потому, что примером собственной разнузданности и наглости Война указывает обывателям на их трусость.
Неожиданный фурор акции на Литейном, а затем прессинг и СИЗО привели к тому, что Война потеряла легкость. Уголовное преследование добавляло остроты, Олег безудержно издевался над ментами, не упуская ни одной возможности им насолить. Он звонил следователю из туалета Мака и ехидно интересовался, как идут поиски, а затем выкладывал в сеть издевательский мастер-класс по демонстрации бесполезности угрозыска на всеобщее обозрение. Но потом давление начало сказываться, и издевательства над ментами из забавы превратились в месть. У Козы отобрали паспорт, уголовное дело на Олега то открывали, то закрывали, хотя доказательств было недостаточно. Олег и Коза – на редкость упорные люди – замкнулись на «мушниках» и воспевании собственного быта. Группа начала деградировать.
[←17]
Псевдоним известного английского художника граффити, политического активиста и режиссёра, чья личность не установлена.