Николай Буторин
Кодекс
Небольшой городок был как всегда полон людей в этот воскресный день. И тут и там пробегали пешеходы, где-то проскакивали коты, бесились собаки. Маленькие беспризорники в подворотнях строили свои невинные козни, а маньяки и убийцы прятались в своих тенях подальше от посторонних глаз далеко от этой страны. Интересно не количество проходимых существ в минуту, а одно лишь место, куда люди и другие наземные твари стекались рекой.
Это была городская площадь, просторная, ее ограждало несколько величественных зданий, одно из которых – менее величественный замок старого волшебника. Говорят, что этот старик построил свое жилище первым в этих землях, что с его замка и начался строиться город. Банкиры тоже говорят, что их резиденции были построены первыми. И разные гильдии утверждают, что создали свои убежища вдали от городского шума, и рядом не было никого. Никто не знает наверняка, но единственное здание, которое выглядело старым – это замок.
Площадь была шумной, приходили все новые и новые люди. Шума становилось больше. Неизвестны их побуждения, неизвестны и их стремления, для простого обывателя это просто бродячие толпы, которые шумят и раздражают.
Только один человек был в полном восторге, лишь один человек нашел эти массы неким знаком. Небольшого роста молодой человек встал у самого подножья замка. Он кинул на землю свой мешок, который громыхнул железками об каменный настил. Вытащил из-за спины увесистую коробку, которая была почти в половину его ростом, скинул с нее ткань. Шарманка! Человек кинул свободной рукой ткань перед собой, чтобы было удобнее собирать деньги и начал крутить ручку.
Льюис, шарманщик, попрошайка, лентяй, неумытый и неухоженный человек, плохой сын, ужасный брат, но хороший друг и артист. Он грациозно расхаживал взад и вперед, огибая постеленную ткань, кланяясь прохожим, словно королям. Естественно вся эта процессия заставляла пару людей за несколько минут кинуть ему монетку, но Льюис знал свое дело. Когда он понял, что эти толпы требуют иного подхода, он набрал воздуха, и что есть мочи заорал, заслоняя своим могучим голосом шарманку.
– Стою пред вами, и жду позволенья,
Исполнить вам песню для увеселения,
Чтобы вы знали, это не просто,
Взгляни на шарманщика малого роста!
Народ заинтересованно подходил к этому крикливому типу, который с все большим рвением надрывал горло, чтобы созвать на свое представление как можно больше народу.
– Люди, вы люди, не скупитесь вниманием,
Я просто бедняк, проявив сострадание,
Вы мигом увидите сколь же мила,
Жизнь с музой и песней для бедняка!
Кричалки работали на ура. Толпа уже образовалась не на площади, а конкретно у стен замка, прямо рядом с Льюисом и его бесконечно прокручивающейся ручки. Льюис улыбался, для него это была сласть, когда он видел, как пополнялась ткань монетками. Он любил, когда толпа подходила ближе, тогда можно было прекращать крик и переходить на нормальный голос, мягкий и нежный. Шарманка заводила свой пронзительный аккомпанемент, и Льюис, остановившись, словно поменял роль, закрыл глаза и начал петь.
– У принцессы глаза небосвода,
Лишь немногие видели их,
И пленен был последний из рода,
Пожелавший, глаза получить.
Сколько боли и сколько страданий
Испытал бы наш добрый король
Если бы без его приказаний
Вдруг принцесса осталась слепой!
Аааах! Принцесса и король!
Аааах! Спаси вашу жестокость!
Аааах! Принцесса и король!
Ведь задета ваша гордость!
Толпа хлопала в ритм этой песенке, некоторые люди подпевали, смеялись, другие выкрикивали лозунги «Да здравствует Король!», «Здоровья принцессе!». Все бы было хорошо, но в толпе начали происходить какие-то волнения. Один юноша услышав знакомые звуки, и еще более знакомый голос усердно пробирался сквозь толпу. Его сердитое лицо очень контрастировало на фоне остальных лиц. Он был не особо нежен с людьми, и просто пробивал себе путь к замку локтями. Многие лица меняли свой облик. Юноша все же добрался до шарманщика, и начал на него кричать.
– Льюис! Да какого ты вытворяешь!
Льюис прекратил крутить ручку. Поклонился публике, и, сказав «Концерт окончен», начал собираться. Ткань он собрал в мешок, скрутив конец тесемкой, чтобы мелочь не просыпалась, понес его к своей сумке. Полностью упаковавшись, он со вздохом проводил взглядом уходившую публику, и поприветствовал своего друга.
– Привет, Роб. Ты так вовремя, я насобирал как раз денег на лекарства, немного правда.
– На лекарства, – передразнил Льюиса Роб, – Я тебе, по-моему, нормально объяснил, что тебе надо делать. Повтори, что я тебе говорил?