— Хорошо, — выдохнул я и полез в карман за мобилетом.
Матушка ответила уже после второго гудка. Я поздравил ее с днем рождения, пожелал всего самого-самого и обещался приехать на новогодние праздники.
— Спасибо, Ромочка, сыночек! Какое счастье, что ты у меня есть! А ты же не знаешь, что у нас вчера случилось. Горе-то какое, — запричитала она.
Я остановился, как вкопанный, и с замиранием сердца спросил:
— Матушка, все живы-здоровы?
— О-хо-хо, кто же на такое решился-то? У кого рука-то поднялась? — продолжала она приговаривать и захлюпала носом.
Я терпеливо ждал, хотя нервы были на пределе. День сегодня какой-то… дурацкий.
— Помнишь, я тебе говорила, что Клавдия Петровна пожалела, что продала завод тому противному дельцу?
— Помню. И что?
— Так вот… убили ее! Горе-то какое! — зарыдала она в трубку.
— Успокойтесь, матушка, и все толком расскажите. Кто и когда ее убил?
Она всхлипнула пару раз, затем тяжело вздохнула и продолжила:
— Вчера младшая дочь Клавдии Петровны к нам приходила. Говорит, приехали с мужем навестить ее, а она на кухне висит. На поясе от халата. Дома бедлам, все вывернуто и разбросано, будто искали что-то.
У меня неприятно кольнуло в груди. Я был уверен, что это Бивнев велел ее убить, больше некому. Клавдия Петровна была женщиной строгой и справедливой. Видимо, не смогли с ней договориться, поэтому и убили.
— Будь осторожен, сыночек. Сердце у меня за тебя неспокойно. Может, вернешься? Поступишь в московскую академию, будешь дома жить.
— Нет. Отец велел сюда поступать, да и мне уже другой академии не нужно.
После минутного молчания и тяжелых вздохов матушка ответила:
— Ты прав. Отца надо слушаться.
Мы пожелали друг другу доброй ночи и попрощались. Я убрал мобилет в карман и зашагал домой.
Семен сидел в гостиной и что-то читал, водя лупой.
— Ваше Сиятельство, книга-то какая интересная, а обложки нет.
Я кивнул, но не стал объяснять. А вот с библиотекарем объясниться придется.
Поужинав, я закрылся в спальне и разложил документы на кровати. Я решил не откладывать в долгий ящик разговоры с потерпевшими, поэтому набрал верхний номер.
— Так-с, Зоя Сергеевна, — прочитал я имя и приложил телефон к уху.
Трубку взял молодой человек и сказал, что она погибла в прошлом году.
— Как это случилось? — напрягся я, вспомнив повешенную Клавдию Петровну.
— Авария. Разбилась на машине с водителем.
— А кто получил ее наследство?
— Я — ее единственный внук. А что? — в голосе послышались стальные нотки. Видимо, его подозревали в убийстве бабушки.
— Тогда мне нужно с вами встретиться.
— Зачем нам встречаться, граф?
— Я хочу помочь вам вернуть судоходную верфь.
Он замолчал ненадолго, а затем еле слышно ответил:
— Вообще-то бабушка меня предупреждала, чтобы я о верфи и думать забыл. Что-то там нечисто.
Я уверил его, что лучше поговорить об этом с глазу на глаз. Мы договорились завтра встретиться.
Я сделал еще десять звонков, но дозвонился только до трех. Двое тоже согласились встретиться. А третий уехал жить в Краснодар и сказал, что не хочет даже слышать про дельца и уже смирился с тем, что никогда не сможет вернуть свой алюминиевый завод. К тому же он говорил со мной так осторожно, будто боялся, что я имею отношение к Бивневу.
— У меня нет претензий к господину Бивневу. Мы заключили сделку. Я собственноручно подписал все документы.
— Но вас же обворовали! Неужели вы смиритесь с тем, что Бивнев применил против вас ментальную магию и заставил подписать документы?
— Ментальную магию? — задумался он.
— Да, он незарегистрированный менталист.
— Ублюдок! Подонок! Скотина! Убью гада! — вспыхнул мужчина. — Что надо делать? Я все сделаю, чтобы наказать эту мразь!
Мы договорились, что, когда жалоба будет готова, он придете в Екатеринбург и все подпишет.
В течение часа я обзванивал всех по списку, но смог назначить встречу только восьмерым. Некоторые проживали в других городах, поэтому не могли завтра приехать, но попросили держать их в курсе дел. Пятеро согласились поучаствовать в расследовании только после того, как подпишут остальные. Так как они боялись выступить против дельца. Еще трое наотрез отказались. А также были номера, которые уже не работали.
— Ну хоть кто-то, — устало выдохнул я, выключил телефон и откинулся на подушки.
Время было уже десять часов вечера и слипались глаза, но я заставил себя встать, одеться и пойти к порталу. По пути решил, что сегодня не буду задерживаться и в полночь вернусь домой.