– Левый берег, три с половиной километра, прогалина в зарослях.
Солнце стояло высоко и светило нам в спины, так что бликов оптики можно было не опасаться, и Лена поднесла к глазам бинокль.
– Трое. Похоже, японцы. Тоже вышли осмотреться. Винтовка «Арисака-38», ручной пулемет «Тип 99»… а это еще что такое? – Лена протянула мне бинокль, но я лишь отрицательно качнул головой.
– Пистолет-пулемет «Тип 100». Экзотика. В регулярных войсках пока почти не встречается, но небольшими партиями выпускается уже больше года.
– Похоже, серьезные ребята, – негромко произнес Никифоров.
– Их там не меньше трех десятков, и это не единственный отряд.
– Корф, ты не находишь, что эти китайские самолеты оказались какими-то уж слишком крепкими и злыми?
– Их осталось не так уж много, – пожал плечами зам по вооружению.
– Но и японцы потеряли почти две сотни истребителей. Четыре к одному!
– Когда в бою встречаются машины разных технологических поколений, бывает и хуже.
– Вопрос в том, откуда они здесь взялись? – раздраженно произнес командир эсминца. – Что-то мне подсказывает, что тут не обошлось без передачи аборигенам кое-каких наших технологий зараженными с базы на спутнике. Вычислитель, мне нужна оценка вероятности вмешательства.
– В моей базе знаний отсутствует алгоритм анализа подобных ситуаций. Для этого нужен специализированный пакет нейронных сетей. Им оснащаются только научные станции в системах, принадлежащих слаборазвитым цивилизациям.
– То есть у этих, на спутнике, такой пакет есть?
– Должен быть, но только при условии, что центральный вычислитель базы уцелел.
– Значит, сказать, передавали ли они аборигенам технологии ты не можешь?
– Не могу, но в юридической базе данных есть пакет инструкций для научных баз, подобных этой. Им запрещено вмешиваться в развитие изучаемых цивилизаций.
– Ты что, не видишь, что творится? Они же зараженные! Плевать они хотели на любые инструкции!
– У меня нет ни данных, ни алгоритмов для ответа на ваш вопрос и оценки достоверности ваших утверждений. Это выходит за рамки моего функционального предназначения.
-Бессмысленное железо, – немного остывая, ругнулся Хирч.
– Командир, разрешите…
– Слушаю, – Капитан-лейтенант перевел взгляд на начальника инженерной службы.
– Мне представляется, что дело тут не только и не столько в технических характеристиках этих самолетов, сколько в том, кто руководит действиями пилотов и наводит их на цели. Наш вычислитель, конечно, может ответить далеко не на любой вопрос, но, если двигаться последовательно и не грузить его слишком сложными задачами, требующими творческого подхода, он может оказаться весьма полезным.
– Можно ближе к делу, лейтенант?
– Вводная часть уже закончилась, командир. Так вот, я провел анализ действий китайских летчиков в ночном бою с японскими кораблями, и результат получился очень интересным. Во-первых, эти машины не оснащены радиолокаторами, а значит, найти в ночном море авианосец и эсминцы они бы просто не смогли. Никак! Это натолкнуло меня на мысль, что наши оппоненты все же передают диким зараженным какую-то информацию, причем поддерживают они противников Японии.
– Допустим, – кивнул Хирч, – продолжайте.
– А дальше я попытался понять, могли ли текстовые «советы с орбиты» помочь китайским летчикам потопить авианосец и один из эсминцев? И ответ получился однозначным: не могли! Можно вывести авиагруппу на цель, но как помочь пилотам в условиях ночи попасть свободнопадающими бомбами в интенсивно маневрирующий корабль при активном противодействии зенитной артиллерии и авиации? Ответ, на самом деле, очень прост. Это можно сделать только находясь в кабине ведущего бомбардировщика и имея возможность пользоваться всеми техническими средствами сканирования, позиционирования и наведения, предоставляемыми спутниковой группировкой.
В помещении командного поста эсминца повисла тишина. Хирч некоторое время молча смотрел на начальника инженерной службы, после чего усмехнулся и встал с кресла.
– Вы хотите сказать, что кто-то из персонала научной базы действует на поверхности планеты?
– У меня нет другого объяснения тому, что мы видели, – по голосу и выражению лица инженера чувствовалось, что он искренне убежден в верности своих выводов, – да и дальнейшее поведение китайских пилотов говорит в пользу этой версии. Один из их самолетов, причем, заметьте, именно он возглавлял ночную атаку, получил значительные повреждения и не мог держать скорость всей группы. Военная целесообразность требовала оставить поврежденную машину и уходить на максимальной скорости. В крайнем случае можно было выделить один-два истребителя для сопровождения попавшего в неприятную ситуацию товарища до китайского берега. А что сделали они? Поступили в точности наоборот! Отправили на аэродром только самолеты, имевшие незначительные повреждения, а остальная группа осталась охранять единственный с трудом летящий самолет. Мало того, вскоре им на помощь прибило еще полсотни истребителей-бомбардировщиков! Потом они без всяких сомнений вступили в бой с трехкратно превосходящими силами японцев и упорно обороняли участок берега, над которым катапультировался пилот того самого поврежденного самолета. Кстати, именно он уложил в «Дзуйкаку» первые две бомбы, наведя на цель остальную группу.