— До Вихря ему далеко. Опыта мало.
— Зато…
— У вас другие темы вообще бывают? — раздражённо перебила Твин.
В последнее время все разговоры только об Арене, будто свет клином на ней сошёлся.
— Бывают, — Слай хитро подмигнул другу.
Харо многозначительно усмехнулся.
— А где Керс? — Твин огляделась по сторонам. — С утра он был явно не в духе. Опять полаялся с Глим?
— Да кто их там разберёт, — развёл руками Слай. — А вот, кстати, и он.
Твин оглянулась, куда указал Семидесятый. От стражников, которые, по своему обыкновению, держались в стороне, с довольной улыбкой шагал Керс. От его утренней угрюмости не осталось и следа.
— Ну что, желторотики, без спирта не останемся, — самодовольно сообщил он.
— Главное, чтобы без Керосина не остались, — заметила Твин. — Не понимаю, зачем вообще с ними связываешься?
— Не ворчи, — рассмеялся он, — всё под контролем.
Керс, конечно, не дурак, но эти его делишки с надзирателями ничем хорошим не закончатся. К тому же Седой знал, что тот приторговывает дурью и как-то раз пообещал: поймает — высечет до полусмерти. Может старик просто запугивал, но проверять на деле не хотелось. От кнута раны заживают долго.
Хотя, относится он всё-таки к ним по-особому. Нет, хвалит редко и не напоказ, да и влетает им чаще других, и, тем не менее, он обучил Керса грамоте и языку благородных, а ей помогал справляться с Альтерой.
Но в этот раз не похоже, чтобы Керса заботили угрозы Седого. В эту его наигранную весёлость может поверить Глим или кто-то другой, но она-то знает его, как облупленного. Может, дело в торгах?
Каждый из них переживает это по-разному. И если она просто старалась меньше думать о будущем, а Харо, как всегда, замкнулся в себе, то Керса в последнее время почти не узнать. И пить стал больше обычного. Единственным непрошибаемым остался Слай. Кажется, его и впрямь не заботит будущее. Живы, и то хорошо, к чему лишние тревоги? Вполне в его духе.
И всё же за завтраком Твин не выдержала.
— Слай, — тихо позвала она. — Ты хоть раз задумывался, что с нами будет? Или тебе плевать?
Он удивлённо поднял брови.
— Да что на тебя нашло? Всё утро твердишь об этом.
— То есть тебя не волнует, будем мы вместе или нет?
— Конечно волнует.
— Заметно, — пробурчала она.
Слай сдержанно вздохнул и потёр пальцами переносицу.
— Скажи, как бы ты хотела запомнить свою мать? С перерезанным горлом, как из снов или счастливую, с улыбкой?
— С улыбкой, конечно.
— Вот и я так же.
Выходит, зря она так на него? Могла бы и раньше догадаться. Они ведь сто лет вместе.
Она не помнила ни единого дня из жизни до Легиона, даже дорога в Опертам сохранилась в памяти бессвязными обрывками. Но чего никогда не забыть — это яблоко в руке мальчишки, протянутое в попытке утешить, когда она рыдала в тёмном углу казармы. Это был первый день в Терсентуме и его она запомнит до самой смерти, потому что именно тогда в её жизни появился Слай. Сколько лет с тех пор прошло? Пятнадцать, не меньше. А он до сих пор умудряется её удивлять.
Может быть он прав. Нужно радоваться, тому, что имеешь. У неё есть настоящая семья, братья. Мало кто может похвастаться даже меньшим, но от его слов сердце почему-то кольнуло, будто кто-то вогнал длинную иглу между рёбер.
Чего она ждёт от него? Решения, которого нет? Побега? Как наивно. Их выловят на следующий день и повесят на ближайшем дереве. Позорнее смерти и не придумать. Да и было бы куда бежать. Их не примут даже уруттанцы. Не говоря уже об антидоте, без которого не протянуть и пары лет.
Проклятие! Антидот! Пропустила вечерний приём. Совсем вылетело из головы из-за усталости. Твин поднялась из-за стола и быстро зашагала к выходу.
На солнце вязкая субстанция в пузырьке отливала синим. Тягучая капля медленно опустилась в уголок глаза. Немного защипало. Заморгав, она потёрла глаз костяшкой пальца. По телу начало разливаться приятное тепло, на душе стало легче, спокойнее. Деструкция, будь она неладна. То-то же Альтера распоясалась.
— Эй, — Слай остановился рядом и взял за руку. — Ты пойми, просто не хочу, чтобы торги стали для нас единственной темой для разговоров.
— Давай позже, — отмахнулась она.
Тренировки начинались с пробежки. Пять кругов, если Одноглазый в добром расположении духа, если с похмелья, то и все десять. А сегодня он выглядел так, будто всю ночь глушил синий дым.
День только начался, а Твин уже мечтала растянуться в постели и не шевелиться до самого рассвета. Вечерняя тренировка с Харо точно была лишней, но без практики контроль над Альтерой быстро ослабевал и та вырывалась при первой же возможности.