Оставшийся вечер четверга она посвятила просмотру прошлых ток-шоу Дженис. Увиденное ее не утешило – мало кто уходил от ведущей без слез и гнева, она умудрялась всех довести до истерики или белого каления. А то и до судебных исков. Но суды и извинения были потом, после скандалов и гибели миллиона нервных клеток.
Вики решила, что не будет лгать и изворачиваться, все равно она этого не умеет, а расскажет все, как было. Точнее, как ей запомнилось. И если Богарт заявит, что они переспали – значит так ей и надо. Нечего пить с кем попало!
Решение было правильным – но Вики была слишком умна, чтобы не понимать – Дженис ее порвет на маленькие кусочки, несмотря на все ее попытки. И задача минимум будет не расплакаться в прямом эфире, или хотя бы не сморозить какую-нибудь глупость, недостойную рода фон Ассель!
В пятницу утром она встала слишком рано и почувствовала, что вся дрожит. Состояние было мерзким, как будто она проглотила холодную лягушку и та сидит внутри и морозит ее внутренности. Вики тихонько, чтобы не будить хозяйку, спустилась на кухню, но Фелиция уже пила кофе. Она просыпалась раньше и сразу отправлялась в свои владения – маленькое кафе на соседней улице, где варили превосходный кофе и пекли обалденные булочки с корицей.
- Переживаешь? – Фелиция отхлебнула кофе и затянулась сигаретой. И то и другое она сделала с таким наслаждением на лице, что Вики невольно позавидовала ее способности извлекать маленькие радости из мелочей.
- Конечно.
- Что наденешь?
- Не знаю. А что обычно носят на телевидении? – вопрос девушки поражал своей безыскусностью и Фелиция вздохнула.
- Пойдем, покажешь мне свой гардероб.
Через десять минут она вздохнула еще тяжелей:
- Такая одежда подойдет жертве изнасилования, которой нужно, чтобы 12 членов присяжных прониклись к ней сочувствием на суде! – категорично заявила она. – Черный низ и белый верх – это даже почтенные дамы семидесяти лет давно не носят.
- А что делать? – Вики заново взглянула на внутренности своего шкафа и согласилась, что он выглядит несколько монохромно. Цветными были только легкие и простенькие летние блузки, но они явно не годились для шоу.
- Идти по магазинам! – решительно заявила Фелиция, а бросив взгляд на лохматую после сна шевелюру Вики, добавила – и в парикмахерскую!
Хозяйка маленькой парикмахерской, находящейся в том же квартале, что и кафе и дом Вики, дородная и ярко-рыжая Дороти скептически поздоровалась с девушкой и спросила:
– Как всегда – подровнять челку?
Вики не успела открыть рот, как Фелиция опередила ее:
- Надо превратить этого серого воробушка в роскошную жар-птицу!
- Наконец-то! – обрадовалась Дороти. – Как долго я ждала этих слов.
Она подхватила хрупкую девушку и почти силком усадила в кресло.
- Так, посмотрим, - она вертела лицо девушки туда-сюда. – Хорошие глазки, голубые и ясные. А вот бровки подзапущены. Выщипывать надо регулярнее, деточка, «поднимать» брови над глазами, иначе вид будет кислым и скучным.
Вики не решилась сказать, что с бровями, ровно как и с остальными частями лица она ничего не делала, кроме обязательной эпиляции и скромного маникюра.
- Что пожелает клиент? Мы можем сделать тебя ослепительной блондинкой, страстной рыжей девой или холодной брюнеткой, без жалости и сострадания.
Вики неуверенно пожала плечами. Она предпочла оставить бы свой, природный цвет волос, а Дороти скорчила рожицу и сама себе ответила:
- Пожалуй, страсти и блеска здесь не дождешься, а вот холода хоть отбавляй. Решено – будем брюнеткой!
Через два часа окрашивания, выщипывания и сушки Вики посмотрела на себя в зеркало и не очень-то обрадовалась результату. Черный как смоль цвет волос только подчеркнул бледность лица и голубизну глаз, и в целом все выглядело слишком вызывающе. Ее внешность стала слишком яркой и запоминающейся и ей будет неуютно, если на нее будут обращать внимание.