– Знаю, – напряглась Саяна. – И он был обещан мне, когда… Когда все начнется. Тимофея ждет великая судьба, и он должен разделить ее со мной.
– С какой стати? – нахмурилась Ирина. – Когда-то я всей душой любила его истинного отца, но он исчез из моей жизни. Теперь я вернулась… И сын может вполне заменить своего родителя.
– Ты нарушишь волю Великого Дракона?! – ужаснулась Саяна. – Но он обещал мне…
– Я еще ничего не решила, – отмахнулась Ирина. – Потому не беспокойся раньше времени! Сначала мне нужно восстановить утраченные возможности. А уж потом подумаем, что предпринять.
Зверева кивнула огненной ведьме, поднялась со скамейки и зашагала прочь. Саяна, поглаживая искрящуюся в темноте шерсть Арбогаста, задумчиво смотрела ей вслед.
4. «Совсем пропащие»
Будильник на сотовом телефоне издал долгую, звонкую трель, заставив Тимофея подскочить на кровати. Он шлепнул ладонью по мобильнику, но промахнулся и сшиб все, что валялось на тумбочке: ключи, карандаши и ручки, спутавшиеся между собой провода наушников и мятые пакетики из-под чипсов полетели на пол. Будильник продолжал верещать так, что наверняка разбудил весь мужской корпус. Вырубить его получилось только со второго раза.
Тимофей сел на кровати, скрестив ноги, и хмуро огляделся. С чего вообще у него зазвонил будильник, ведь он его не устанавливал! Не иначе Трофимов позаботился.
Димки и Стаса в комнате уже не оказалось. Да и приходили ли они вообще? Оба постоянно пропадали где-то со своими подружками, и Зверев уже начал привыкать к их вечному отсутствию. Постели были заправлены, а на кровати Стаса даже лежало несколько учебников. Вчера книг здесь точно не было, значит, ночевал Кащеев все-таки в общежитии. Но Тимофей его совершенно не слышал. Впрочем, чему тут удивляться. Вчера он отключился, едва голова коснулась подушки, – так вымотался.
Денек выдался тот еще. Сначала несколько пар занятий, затем поход в город на открытие новой выставки в краеведческом музее. Убийство Ленки Симбирцевой, от которого обитатели «Пандемониума» и жители города пришли в неописуемый ужас. И долгий допрос всех, кто присутствовал на мероприятии.
Местный следователь Владимир Мезенцев, по кличке «шериф», и его расторопный молодой помощник Виктор опрашивали всех – и взрослых, и подростков. Напрямую никто об убийстве не говорил, шериф уклончиво намекал о возможном несчастном случае. Мол, прорвало трубу, размыло почву, образовались пустоты, в одну из которых случайно провалилась девушка. Но когда выяснилось, что сверху тело было завалено крупными камнями, его объяснения никто и слушать не захотел. Естественно, полиция старалась не поднимать панику. Но в том, что Симбирцеву убили, Тимофей нисколько не сомневался. Кому-то она явно перешла дорогу.
Никто не мог вспомнить, в какой именно момент Лена Симбирцева вышла из здания. И почему никто ничего не услышал? Судя по ямам и рытвинам на асфальте, рядом с музеем должно было случиться настоящее землетрясение.
И эта вода… Когда посетители входили в музей, никаких ям на асфальте не было. Чтобы они появились, поток из разорванной трубы должен был хлестать несколько часов. Территория, прилегающая к зданию, была оборудована камерами слежения, но во время недавних событий ее уничтожили, а новую систему наблюдения еще не ввели в строй, так что никакой записи попросту не было. В Клыково снова происходило нечто странное, и Тимофею это совсем не нравилось.
Он встал с кровати и тут же с криком подскочил, наступив босой ногой на связку ключей. Все остатки сна мгновенно улетучились. Зевая и потягиваясь, Тимофей отправился в ванную комнату. На зеркале, приклеенная полоской скотча, висела записка от Димки Трофимова.
«Ушел рано, решил тебя не будить. Вызвали для допроса. Дылда слинял еще раньше меня. С утра у нас живопись, на нее можно немного опоздать, но появиться все же нужно. По-любому проспишь, поэтому заведу тебе будильник».
– Вот зараза! – буркнул Тимофей.
Он понял, что умываться и одеваться придется очень быстро, поскольку преподаватель живописи Прасковья Игоревна не слишком любила, когда кто-то опаздывал на ее уроки.
Сунув голову под струю ледяной воды, Тимофей сообразил, что и завтрак тоже проспал. Но заскочить в столовую было необходимо, а иначе до обеда просто не доживешь. Наскоро умывшись и почистив зубы, Тимофей натянул форму академии, запихнул в рюкзак несколько учебников и понесся в соседний корпус.