– Ты только толстяку у автомата так не подмигивай, а то он такое не терпит. Было у нас тут дело… Приезжие, они не знали просто… Ну ладно, ты давай, допивай, и побежали.
И он, сложив руки лодочкой и положив на них подбородок, стал смотреть, как Адам пьет из пустого стакана. Допив, тот довольно отрыгнул. Коди покраснел, захихикал и вскочил со стула, направляясь к выходу:
– Чаевые не забудь…
Бросив мелочь в банку, оглядываясь, Адам вышел из кафе, дверь за ними закрылась, и внутри воцарилась прежняя тишина.
Стоя посреди проезжей части, положив руки на бедра, Коди горбился, решая, куда им пойти дальше. Город тонул в мареве, и он с трудом ориентировался. Испугавшись, что потеряет Адама, он ухватился за его рукав. Под светлой тканью была определенно живая плоть и кровь, это успокаивало.
– Куда мы теперь, малыш?
– Пройдем город напрямик, никуда не будем сворачивать и придем домой к обеду.
– Может, зайдем к кому-нибудь в гости? У тебя здесь есть друзья, тебя здесь любят?
Коди смотрел в пустоту и лицо его ничего не выражало. Адам повторил вопрос, наклоняясь над ухом Коди.
– Нет, меня здесь не очень любят. Как тети Марты не стало, так они совсем… – тут Коди хныкнул, вытирая рукавом сухие глаза, – …так они совсем перестали любить меня.
– Как давно не стало Марты?
– Я не помню точно… Но ее не было на последнем дне города. Она не надевала свое любимое платье. Я… Адам… Мне что-то нехорошо, давай лучше побежим…
– Коди, как давно не стало Марты, ты можешь мне сказать?
Но Коди уже ускользал, его зрение становилось нечетким, рот то открывался, то закрывался, и ноги болтались в воздухе.
Послышались голоса, что-то упало, щелкала автоматическая ручка у кого-то в руках, и Коди, прислушиваясь к этим звукам, сосредоточил взгляд на Адаме.
– Я что-то не понимаю, где мы?
– Мы идем к пабу, будем там завтракать. И обедать мы будем вместе.
– Это хорошо, тогда Джей не будет ругаться. Ты только не держи меня больше за руку, я сам пойду, Джей будет сердиться на нас.
Он шел, устало волоча ноги, на худом лице выступил пот. Подойдя к дому, Коди вновь ожил. Показывая рукой на двухэтажное здание, он гордо сказал: “А вот и мой паб!”
– Здесь у меня хранятся старые бочки, здесь я набираю воду, вот мое любимое дерево… – тыкая пальцем, он безостановочно говорил. Адам запнулся за что-то в пыли и едва не упал. Коди, крикнув, схватил его за рукав.
– Что это за опасные такие железяки у вас тут торчат?
– А, это… – Коди опасливо посмотрел на здание паба и понизил голос, – Здесь Джей пристреливал бешеных собак, тем августом у них это было частенько, все из-за них сидели по домам.
– К этому крюку привязывал?
– Ага…
Они оба стояли над ржавым крюком, торчащим из земли. Земля рядом с ним потемнела. Их тени сливались в одну большую. Прервав молчание, Коди сказал хрипловатым шепотом:
– Адам, ты умеешь хранить секреты?
– Да, Коди, я умею.
– Точно-точно?
– Да, малыш.
Снова оглядываясь на паб, на его пустые окна без занавесок, на облупившуюся вывеску, Коди поманил Адама к большому дереву, растущему неподалеку. Там, сев в сухую траву, он подозвал к себе Адама. Тень укрывала их, в кроне дерева пела птица, надоедливо выводя одну и ту же ноту.
– Джей однажды натворил плохого… В августе вообще все словно с ума посходили, не только собаки. Была ужасная, ужасная жара. И к нам очень редко приезжали посетители, а горожане сидели по домам, опасаясь бешеных собак. И Джея. Он после смерти тети Марты… ну как это сказать… совсем с цепи сорвался.
Коди с трудом выговаривал слова пересохшими губами, цепляясь пальцами за колючую траву. Его синие мраморные глаза помрачнели. Облизнувшись, он продолжил:
– Джей рассказывает мне одну и ту же историю когда сильно-сильно напьется. Как он проучил парочку “педерастов”, – и тут он заговорил крикливым грубым голосом, подражая Джею, – Уселись прямо на обочине моего паба, совсем обнаглели! Говорят, шину спустило, я и вышел им помочь, как настоящий мужик, с ящиком инструментов, я как раз крыльцо чинил. А потом смотрю, а у них в машине, прямо на приборной панели, фото висит, где эти извращенцы обнимаются! Я фотку-то вытащил, бросил им под ноги – мол, если вы из тех моральных уродов, то лучше вам убираться отсюда сразу, пока я не начал стрелять. Имею право, вообще-то, это моя собственность! Таких не обслуживаем… Мне от такого позора не отделаться перед друзьями. Чтобы я помогал этим нелюдям! Тьфу!
Коди задыхался, выплевывая слова.
– Я фотку-то бросил, а они друг друга за руки взяли, представляешь? Один вроде как второго защищает. Так меня это взбесило, берутся за руки прямо при мне, ну я и толкнул одного, а он возьми да и упади, да прямо на крюк. Даже кричать не мог, сразу кровь у него запузырилась изо рта, второй зато завопил как сирена. Начал над ним руками махать, весь сгорбился над ним, а потом смотрю – а он его целует! Целует прямо в кровавый рот! Этого я не вынес уже, ударил его молотком, я ведь крыльцо чинил, ступенька там прогнила.