– И что же, пока не получилось? – Адам водил ручкой по обратной стороне меню.
– Ты тупой что ли, Адам? Коди уйдет из этого паба и города только вперед ногами!
Закашлявшись, он встал, осушил стакан до дна и, хлопнув его о столешницу, сел мимо стула. Барахтаясь на полу, он смеялся, и от этого смеха у Адама заныло под ложечкой.
Взяв бумаги со стола, Адам вышел, кивнув кому-то за дверью, и свет в зале погас.
Когда он снова зашел, Коди сидел за столом с миской остывшей каши, он зубочисткой чистил ногти, роняя грязь на стол. Адам подошел к нему и, забрав из рук зубочистку, сел рядом.
– Как у нас сегодня дела? Голова болит?
Коди молчал.
– Как у нас сегодня дела, Коди? Голова болит?
Вообще, он бесконечно задавал вопросы. Коди показалось, что это длится часами, а он так устал. Голова кружилась, словно у него было похмелье, но он ведь не пил, и он с трудом сидел на стуле ровно.
– Тихо как у вас здесь, в пабе. Никто не зайдет в такую жару охладиться напитком… странно это как-то. Как же так получилось, что город Коди стал практически необитаем? Куда же все подевались? Что их оттолкнуло от такого живописного тихого места?
Звуки голоса Адама, многократно отраженные стенами, сыпались на Коди, и он чувствовал себя так, словно снова получил по голове в драке. Слова углями тлели в разгорающемся рассвете.
– Будет жарко сегодня, как бы не случилось пожара, – равнодушно сказал Коди.
Адам мгновенно подхватил нить разговора, сменив тон голоса на легкомысленный:
– Может, нам освежиться в тенечке? На кладбище у вас деревья растут довольно густо. А что, пожары в вашей местности часто бывают?
– Откуда ты знаешь про пожар, Адам?
Когда Коди спросил, глаза у Адама блеснули хищным огоньком, щелкнула в кармане ручка, чтобы скрыть это, он заслонил глаза рукой, массируя лоб, кашляя, но Коди все заметил. Он вспомнил, вспомнил, что говорил ему Джо. Он ведь предупреждал его! Почему Коди его ослушался, зачем разговаривал с человеком в белом?! Он сидел на месте, а потом побежал. Прочь из этого проклятого дома, прямиком на улицу, где начиналось утро и всходило солнце, очищающее все дурное своим светом. Бежать, бежать бы прочь из этого города, забрать только плеер с музыкой, а потом прочь, убежать, забыть про все!
Адам бежал за ним, эхо ударов ног двух бегунов отражалось от стен домов. Они бежали вдвоем в декорация пустого безразличного города.
Они бежали синхронно, два человека и две тени на широкой пустой дороге. Когда левая рука Адама поднималась в воздух, правая рука Коди опускалась вниз. Разрезая воздух, они неслись через оставленные дома с их давно остывшими каминами, молчаливыми телевизорами, пустыми почтовыми ящиками, пустыми постелями. Оказалось, что только на кладбище жизнь продолжается. Там было весьма многолюдно.
Над местом, где захоронены братья, кружились стрекозы. Адам опустился на колени в траву, а потом лег. Он выглядел обессиленным, на его халат налип мусор. Его руки зарылись в траву, крепко ухватившись за побеги. Он что-то спросил, но Коди не мог понять, поэтому лег рядом, стараясь дышать не так громко.
– Коди, сколько тебе было, когда Джей убил их? Братьев…
– Мне было 17. Откуда ты знаешь?
Их шепот путался в траве.
– Куда пропал Джей? Как давно ты здесь один? Сколько тебе лет сейчас, малыш?
– Я… Я не помню точно… Это тетя Марта все знала… – плаксиво хмыкнув, он помотал головой. – Мне здесь было так одиноко. Я расскажу все, что вспомню, только не оставляй меня.
– Как же я тебя теперь оставлю? Ты расскажешь мне потом, а пока засыпай под мою песню.
И он запел тот мотив, который Коди слышал столько раз, мотив первой песни со старого плеера, и он узнал этот голос. Все в его голове перепуталось, и ему показалось, что солнце расплавило ему мозги. Вокруг плыло и мерцало кладбище, кругом ходили люди, слышался звон бокалов, гул праздничной толпы в маскарадных костюмах.
Коди был одновременно везде и нигде. Воспоминания разом нахлынули, и, испугавшись, он закрыл глаза, поддаваясь, наконец, усталости.
Его хрупкая фигура одиноко лежала в траве.
Было жарко и дул сильный ветер с равнин, шевеля его кудряшки. Где-то крикнула птица, и Коди открыл глаза. “Плохой ветер, как в Самый Плохой День”, – подумал он.
После долгого лежания на земле у него болела спина, он не чувствовал ног, но не замечал этого. К спине у него прилипли травинки, он вяло обмахивал их рукой, озираясь. Но главное – Адам пропал, Адама нигде не было видно… И кладбище выглядело переполненным. Озираясь, Коди побежал прочь. Его тень медленно волочилась за ним.