Мальчик вошел вслед за ним и тут же с энтузиазмом начал отковыривать обои, отставшие от стены возле косяка.
– Как тебя зовут? – спросил он, чтобы отвлечь ребенка.
– Меня зовут Стивен, – сказал он, не прекращая занятия.
– А ты любишь лошадок?
– Конечно, их все любят! – с жаром воскликнул Стивен.
– Смотри, у меня их целая коробка, – и Коди выдвинул коробку в центр протертого коврика.
– А вы не староваты для таких игрушек? – ребенок рассмеялся искристым звонким смехом, и Коди стало очень обидно. Он нервно поджал губы и деланно игриво спросил:
– Вовсе я не старый, с чего это ты вообще решил, что я старый?
– Старый, вы очень старый, дяденька! И лошадки у вас старые, все облупленные…
Коди сердито бросил одной из лошадок, черным скакуном в попоне, прямо в грудь Стивену, и тот моментально заплакал, вытирая сопли о джемпер. Тут же раздались громогласные шаги его мамаши, от которых задрожали стекла в окнах. Она ворвалась в комнату и, возвышаясь над Коди, оглушительно заорала:
– Вы что, совсем тут с ума посходили! За стойкой горы мешков с мусором! Телефон не работает! Не смей трогать чужого ребенка, ты, ублюдок! Да я вызову на вас полицию, как только выберусь из этой дыры!
Шумно переводя дух, она огляделась, хватая сына за руку.
– Как можно жить в такой помойке, тут же крыша протекает! Я пока наверх шла, думала, ногу сломаю! Антисанитария, притон!
Она в спешке утащила ревущего сына, Коди, тоже в слезах, крикнул ей вслед:
– Давайте, уезжайте, пока не вернулись взрослые, уж они-то вам покажут, что такое притон! – он не знал значения этого слова, но оно показалось ему очень обидным.
Секунду спустя он сбегал по ступенькам, зелёная машина как раз отъезжала, женщина резко дала по газам и мотор взревел. Поразительно, как в этом маленьком авто умещались два таких крупных человека.
В заднее стекло ему показывал язык и средний палец ребенок, в другой руке он держал одну из лошадок Коди.
Оскорбленный до глубины души, Коди тоже показал ему средний палец и долго бежал за машиной, выкрикивая все бранные слова, какие знал. Вернувшись, он закрыл паб и поднялся в свою комнатку.
– Никакая тут не помойка, – ворчал он, собирая с пола листья и бумажки.
Он жалел, что не подсыпал им в колу отравы, как это делал Джей. Он все время его пугал, что и ему подсыпет такого же в чай, и потом смеялся над тем, как малыш принюхивается к напитку за завтраком.
Устав, он лег в кровать, не снимая обуви, и укрылся старым вязаным одеялом, оно было ему коротко и не закрывало ноги. Сквозь дыру в крыше куда-то на чердак закапал дождик, и Коди уснул под его бормотание.
Октябрь выдался холодным, но он старался продолжать свои привычки – чай и каша по утрам, приборка, пробежка, заполнение бланков. Правда, он их больше никуда не отправлял. Помахав невидимым теперь Джею, тете Марте и дяде Бо, он отправлялся на пробежку – из его рта вырывались облачка, от спины валил пар, но он все бежал. Каждый день он обегал свой город, и пока он делал это, он знал, что все будет хорошо. И все же… его пугало приближение зимы. Что, если она выдастся очень холодной? Что он будет делать, ведь он не умеет пилить и колоть дрова, разжечь котел в подсобке паба ему не по силам… Можно, конечно, забиться в какой-нибудь из маленьких домиков, где есть камин, и переждать зиму там, не отходя от огонька, но тогда его могли застать врасплох пьянчуги, а он их очень боялся. Боялся он и того, что они придут в паб и разворуют все, но верил, что жилой дом они тронуть не посмеют…
Только бег его и успокаивал. Во время пробежки на углу Четвертой и Черри стрит ему показалось, что он услышал чьи-то шаги. Слух мгновенно зацепился за эту забывшуюся мелодию – топ-топ-топ, вот какие там были ноты.
Он бросился к источнику звука, каждый его шаг казался ему замедленным, как в плохом сне, когда силишься бежать быстрее, но не можешь. Обогнув дом мистера Причарда (Четвертая стрит, 68, три кошки, серое кресло-качалка в летний день и упавшая на газон газета), он замер так резко, что пар из его рта вырвался намного дальше его самого и, немного повисев, растаял. Посреди широкой улицы стояла большая коробка, перевязанная гигантским подарочным бантом ярко-желтого цвета, его концы трепетали по асфальту, двигаясь словно сами по себе.
Коди недоверчиво протер глаза уже ставшим привычным усталым движением.
Обходя по кругу загадочную коробку, он постепенно сокращал расстояние. То и дело оборачиваясь на соседние дома, в каждом из них видя угрозу, он, наконец, приблизился к ней вплотную. Она доставала ему почти до колен. Желтую ленту подхватил порыв ветра и она вскинула резные концы вверх, но тут же опала. Так же трепетало его сердце.