— В детстве интересовался, — также пристально посмотрев на наставника, ответил герцог. — Но Лаетан всегда отшучивался, что я ему понравился, а потом, я просто привык к нему за эти долгие годы. Меня уже не интересовали его мотивы, тем более ничего экстраординарного не происходило. По крайней мере до встречи с тобой.
— И что же, уважаемые Хранители, неужели мы не достойны знать правду? — спросила Алиса, обращаясь к притихшим драконам. — Почему вы все пускаете на самотек, не вмешиваясь в отношения других рас?
Взгляды, которыми обменялись Хранители, заставили Алису на короткий миг пожалеть о сказанном. Столько в них было боли, вины и безысходности. Девушка уже не была так уверена, что хочет знать правду.
«Это наше наказание за грехи», — наконец прервал молчание Орин.
— За какие грехи? — спросил Максимилиан, непроизвольно еще сильнее прижимая Алису к себе, будто хотел защитить от той неприглядной правды, которую они собирались узнать.
«Когда-то очень давно, еще на заре нашего мира, мы были совсем другими, — безэмоциональным голосом ответил Лаетан. — Тогда наши предки тоже были Хранителями Эдеи, но намного сильнее и могущественнее, чем мы сейчас. Наши старейшины говорили: драконы — первородные любимцы богов, могли читать дороги судеб, как открытую книгу. Ничего не могло укрыться от их взгляда. Еще говорят, они даже могли предугадывать то, что мы сейчас называем непросчитываемой реальностью».
— Что это такое? — поинтересовалась Алиса, не сумев сдержать любопытство.
«Непросчитываемая реальность, словно шар тьмы в светлой комнате, — попытался объяснить Тирион. — Когда он лопается, неизвестно, что потом появится на этом месте. Она изменяет будущее, ведя к совершенно другому результату».
— Но как такое может быть? — удивилась Алиса. — Разве судьба не предопределена от рождения.
И сразу же смутилась, заметив, что драконы смотрят на нее, как на неразумное дитя, коей она, по сути, и являлась.
«Нет, Алиса, дорог судеб очень много, — пояснил Лаетан. — И каждая ведет к своему результату. А непросчитываемая реальность изменяет выбранный путь, что и произошло во время войны людей и старших рас. Такого исхода не должно было случиться!»
«Раньше наши предки могли не только предсказать, но и изменить ход событий, вернув выбранный кем-либо путь, — горько сказал Орин, переступая с места на место на своем каменном выступе. — А мы просто бессильны перед ними».
Боль от потерянных возможностей буквально разливалась вокруг, окутывая присутствующих на плато плотным покровом. Сожаление об утерянном, вина за произошедшее — много чего витало в прогретом солнцем воздухе, столь сильны были сейчас эмоции Хранителей.
— И что же случилось? — спросил Максимилиан.
«Наши предки слишком возгордились, — ответил Орин, низко склонив свою крупную голову. — Они считали себя намного лучше остальных, принимали как должное поклонение и уважение других рас. Стали злы и жестоки».
И вновь наступила тишина. Словно драконам тяжело давался этот рассказ-исповедь, и им нужно было время восстановить душевное равновесие.
«Они стали играть с судьбами подвластных им существ, — продолжил рассказ Лаетан. — Могли специально указать кому-нибудь неправильную дорогу, а потом развлекались, наблюдая за тем, как тот несчастный будет выпутываться из жизненных передряг. А то и вовсе убивали ради забавы. И им неважно было, кто перед ними: воин, целитель, женщина или ребенок. Наши предки стали чудовищами! — прикрыв глаза, ледяной дракон на некоторое время замолчал, а затем продолжил. — Когда из-за их жестоких забав чуть не погибла совсем еще молодая раса, боги прогневались. Сколь бы любимыми первенцами ни были драконы, но такого самодурства они не стали терпеть. Наши родители отняли у нас практически всю силу. Теперь мы видим лишь маленькие кусочки, словно они укрыты туманной дымкой. Не можем предугадывать непросчитываемые реальности, и нам запрещено в открытую помогать или вмешиваться в дела других рас. Если кто-либо из драконов нарушал данный приказ, жестокая кара постигала не только его, но и того, кому он помог».
— Но… почему? — поразилась Алиса такой жестокости со стороны богов.
Нет, она не оправдывала драконов. Даже совсем наоборот, осуждала за жестокость. Но теперь, когда они, наоборот, пытались помочь, им не давали этого сделать. И девушка никак не могла понять причины запрета.