— Ты прав. Можете назвать мне номер его комнаты?
«Номер 609», — ответила любезная молодая женщина, показывая мне лифты в другом конце холла.
— Вы очень любезны, мисс. Спасибо.
— Пожалуйста, — сказала она с застенчивой улыбкой. Надеюсь, вам нравится ваше пребывание в нашей стране.
— Я восхищен.
В данный момент я был совершенно искренен. Мысль о воссоединении с моим старым знакомым наполнила меня радостью.
Выйдя из лифта на шестой этаж, я очень осторожно спустился по холлу. Жесткое, холодное прикосновение Вильгельмины чувственно ласкало мою ладонь. Она была так же готова, как и я, вмешаться при первой же тревоге. Придя в номер 609, я остановился перед дверью и прислушался. Ни звука внутри. Я осторожно постучал. Нет ответа. Во-первых, две вещи: либо Кэррингтон крепко спал, либо он делал все, чтобы отговорить посетителей.
Я не принес свой пластиковый квадратик. Я автоматически повернул ручку, и, к своему удивлению, дверь открылась. Двойные шторы были задернуты. В темной комнате царил сильный затхлый запах и пот. Я постоял в дверном проеме, пытаясь уловить любой шум. Ничего такого. Я рискнул сделать шаг. Пол стонал под моей ногой, вот и все. Я шел вперед, впереди меня шла Вильгельмина, которую я держал двумя вытянутыми руками. Когда мои глаза привыкли к тусклому свету, я мог различить фигуру, лежащую в постели.
— Привет, старина Кэррингтон! — насмешливо сказал я.
Он не ответил.
Я внезапно повернулся на месте и захлопнул дверь, но за мной никто не смотрел. Я не видел ничего, кроме ротангового кресла, сложенного на вершине горы одежды и грязного белья. Я включил прикроватную лампу и, чувствуя неладное, подошел к кровати.
— Кэррингтон!
Он все еще не ответил. С настороженными глазами я отпустил Вильгельмину одной рукой и встряхнул его.
— Кэррингтон?
Резким движением я подтянула простыни и одеяла к изножью кровати. Кэррингтон был там, безмолвный и неподвижный, навсегда.
ГЛАВА IX
Блеклые серые глаза Кэррингтона были устремлены в потолок, как будто он рассматривал влажные пятна или отслаивающуюся краску. В его взгляде было трагическое, настойчивое сияние человека, просящего милостыню. К несчастью для него, у меня закончилась мелочь. Я решил проблему, закрыв глаза. Моей первой мыслью было то, что его застрелили врасплох, как Пой Чу и Вай Цанг. Но, наклонившись над ним, я сразу увидел, что моя гипотеза не верна.
Махровое полотенце, которое раньше было белым, было приложено к его боку как компресс. Теперь она была похожа на швабру, пропитанную невероятно вязкой коричневой грязью. Осматривая пол, я также заметил деталь, ускользнувшую от меня, когда я пришел: капли засохшей крови образовали пунктирную линию от двери до кровати. Очевидно, Кэррингтон был ранен накануне в музее. Ему удалось вернуться в свою комнату и дотянуться до кровати. Но он уже не мог выбраться из неё.
Я кончиками пальцев отодвинул окровавленное полотенце и исследовал причину смерти. Он был ранен в грудь. Пуля сломала ему ребро, образовав ужасную открытую рану, и застряла в легком, где, должно быть была и сейчас. Несмотря на то, что потеря крови не одолела его, он не мог сопротивляться легочному кровотечению.
Я обязательно запер дверь, прежде чем превратиться в Шерлока Холмса, без головного убора и без верного Ватсона. Моим первым открытием была куча пепла в мусорном ведре под раковиной в спальне. Я тщательно его обыскал и нашел кусок картона размером с ноготь, видимо, с обложки паспорта. Я пришел к выводу, что это останки паспорта «мистера Смита».
Паспорт Ллойда Кэррингтона, официально выданный в Гонконге, оказался красивой подделкой. Единственным недостатком был слишком темный цвет кожзаменителя.
Но именно изучив пистолет Кэррингтона, я получил неоспоримое подтверждение его связи с Москвой. Потому что у последнего, очевидно очень осторожного, было другое оружие, чем «Смит и Вессон», которое я забрал у него в Гонконге.
Это был Browning 380, короткий и компактный пистолет огромной эффективности. Я поставил предохранитель и опустошил погрузчик. Остался один из шести патронов. Производители боеприпасов во всем мире маркируют свою продукцию, как правило, вокруг капсюля. Я исследовал патрон большого калибра и обнаружил, что в нем не было клейма ни Шпеера, ни Петерса, ни Нормы, американских производителей. Кириллица подсказывала мне, что я нашел патроны, сделанные в Советском Союзе. Браунинг же был выходцем из США.