«Послушай, Кейт, я хочу сказать тебе еще раз», — начал я, тщательно подбирая слова, которые собирался сказать.
— Чего-чего ? — огрызнулась она с желчью в голосе.
Она сделала жест, чтобы затянуть на себе халат. Жест, не имевший ничего общего с температурой.
— Вы должны мне поверить: у меня были веские причины делать то, что я сделал. И я ничего не взял. В любом случае, ничего, что принадлежало…к Хань. Все предметы, которые были выставлены в музее Рангуна, в это время все еще находятся в фургоне. Абсолютно все!
— Так что случилось ? — спросила она, явно желая получить объяснение, которого, по ее мнению, она заслуживала. И для начала, что вы делали в товарном вагоне? А как насчет связанных солдат с кляпом во рту? Что это значит ?
— Если бы я только мог вам это объяснить, я бы поверил мне. К сожалению, я ничего не могу вам сказать. Вы должны мне доверять.
— Мне кажется, я уже начала?
Это был риторический вопрос, на который не требовалось ответа. Кейт тихонько рассмеялась — насмешливая попытка немного ослабить напряженную атмосферу.
«Я не вижу причин останавливаться сейчас», — сказала она. Я по уши в твоей истории, Джош. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделала. Теперь, когда я нащупал шестеренки, я мог бы пройти весь путь до конца.
Она вздохнула и сделала еще одну попытку поднять себе настроение. Я спросил ее, что она собиралась делать, когда доберется до Тази.
— В принципе, мне пришлось пересесть на поезд, чтобы ехать в э… Мейктила, вот и все. Там я планировала нанять машину, чтобы завершить поездку. Это около восьмидесяти километров.
Но там только плохие дороги, а это примерно три часа пути.
Все дороги в Бирме плохие. Фактически, большинство из них — коровьи тропы. Даже знаменитая дорога в Мандалай — не настоящая дорога. Это просто русло реки Иравади.
Я сидел на краю койки и пытался тщательно и методично резюмировать и анализировать каждый элемент ситуации. Я не мог допустить ни малейшей ошибки. Ничего, абсолютно ничего, нельзя оставлять на волю случая. Когда я закончил, я посмотрел на Кейт. С полузакрытыми глазами она выглядела измученной, на грани срыва.
«Тогда иди спать», — посоветовал я ей. Отдыхай… пока можешь.
— Но что ты собираешься делать? Как ты собираешься из этого выбраться?
— Это полностью зависит от тебя, — наконец говорю я ей.
Затем я объяснил ей по пунктам, медленно, не упуская деталей, план, который я составил. Она внимательно слушала меня, ложась на свою койку.
— Как вы думаете, у вас получится? — Я спросил её, когда я закончил.
Она кивнула.
— Я думаю так. Но вы уверены, что с вами ничего не случится?
— Сложно сказать заранее.
Я посмотрел на часы. Было уже 2:29. «Еще три часа на сон или около того», — сказал я себе. Я проскользнул под койку, притянул к себе чемодан и открыл крышку. Мудрая мера предосторожности на случай, если у таможенного инспектора и контролера возникнет идея вернуться.
«Спокойной ночи», — прошептала Кейт в темноте. Спи и сладких снов…
Я закрыл глаза с горькой улыбкой. Несмотря на нервозность, я заснул беспокойным сном.
ГЛАВА XII
Рычание моего живота эхом отражало трепет Мандалайского экспресса. Я открыл глаз. Купе было залито светом. Я сразу посмотрел на часы. Было чуть позже 5:30 утра. Менее чем через полчаса мы достигли Тази. Я с трудом выбрался из своего укромного уголка и потянулся, чтобы вернуть свои ноющие конечности и напряженные мышцы в рабочее состояние. Кейт все еще спала, прижав пальцы к губам. Я нежно прикоснулся к ней. Она вздрогнула и сразу открыла глаза.
— Привет.
Она зевнула и подняла руки над головой.
— Здравствуйте, — ответила она. Который сейчас час ?
— Через пять с половиной. Слушай, я заберу свой чемодан из другого купе. Хорошо, если он еще там. Как только я вернусь, вам придется выйти в коридор и спросить диспетчера, во сколько мы доберемся до Тази. ХОРОШО ?
— Хорошо, — кивнула она. Я сразу одеваюсь.
Моя рука уже была на дверной ручке, когда я услышал, как она за моей спиной прошептала:
— Будь осторожен!
— Вы знаете, это мой девиз, — ответил я, медленно открывая дверь.
Я высунул голову наружу. Несмотря на утверждения диспетчера, коридор был пуст. Ни солдата, ни пистолета в поле зрения. Я на цыпочках вышел и направился прямо к своему купе.