— Где она ? — повторил я, тяжело дыша.
В ответ он положил руку на манжеты своих штанов, пропитанных кровью, рвотой и студенистыми обломками. Осколок стали отражал резкий свет утреннего солнца. У Сан напал на меня как сумасшедший. В руке у него был нож для капусты размером почти с лезвие косы, которым он широко размахивал.
Боковое смещение, и я увидел, как он шел впереди меня по своим следам. Хьюго ударил его в спину, между лопаток. Он пошатнулся, держа сжатую руку за спиной, все еще не ослабляя хватку ножа с острым лезвием, которое он держал в другой руке.
«Наверное, единственный в стране, у кого нет проблем с бритвами», — сказал я себе.
Без тени колебания я приложил ладонь к Хьюго, который воткнулся до упора в спину бирманца. У Сан достиг конца террасы. Он держался обеими руками за каменную балюстраду. Он пнул с яростью дикой лошади, отказываясь отпускать нож, несмотря на поток крови, текущей через его хлопчатобумажную рубашку.
«Это конец, старик», — сказал я, взяв Хьюго и схватив подергивающуюся ногу, которую я толкнул вперед.
Он даже не вскрикнул.
Я посмотрел через парапет. Изогнутоенутое тело У Сана лежало у подножия святыни.
Я прислонился к перилам, чтобы отдышаться и проочистить сознание. Сначала жгут. Я снова надел край рубашки на рану и затянул ремень ручкой. Затем я взял Вильгельмину и положил ее обратно в кобуру. За день она насытилась делом. Наконец, я тщательно вымыл Хьюго и засунул его в замшевый чемодан.
А как насчет его пистолета?
Я вернулся к лестнице. Я еще не закончил. Сначала мне нужно было найти Кейт. Тогда нам придется избавиться от тела бирманца, прежде чем вернуться в Пэган.
«Все в свое время. Метод, говорю я себе. Начнем с пистолета.»
Но «Стража» больше не было там, где он упал.
Пистолет не пропадает сам по себе. Наклонившись, я разгреб каменный пол у входа в коридор. Я не хотел оставлять никаких следов, которые позволили бы возможному посетителю увидеть, что в храме Манаха произошла драка.
Наконец-то сложная часть закончилась, не так ли?
Ошибка.
Самое сложное еще оставалось сделать.
Потому что в итоге я нашел 357 Magnum of U San. Но совсем не на пыльном полу коридора. Он был в одной руке. Рука, указательный палец которой нежно, но твердо поглаживает спусковой крючок. После руки последовала рука, а затем — стройное и очень привлекательное тело.
— У вас было очень беспокойное утро, мистер Ник Картер.
— Очень. И я не думаю, что все кончено… Мисс Кейт Холмс.
ГЛАВА XIV
— Удивлен?
Это слово она уже использовала, когда внезапно столкнулась со мной в столовой Strand.
Она добавила. — Это было неплохо, пока длилось, не так ли?
— Неплохо ! «Он немного слабоват», — сказал я, переводя взгляд с пистолета на её голубые глаза. Но у меня всегда было сомнение: глаза. Было что-то, что меня беспокоило в твоих глазах. Сегодня я понимаю почему.
— Что случилось?
— Слишком холодные, слишком беспощадные для маленькой студентки-археолога.
— Вы не поверите, но я была настоящим студентом-археологом.
— Вы были ?
— Раньше… Раньше я понимал, что история прошлого гораздо менее важна, чем история настоящего и, прежде всего, чем история будущего. Захватывающее будущее, гораздо менее далекое, чем думает большинство людей. Единственное, о чем я сожалею, это то, что построение этого будущего неизбежно связано с насилием.
Я отступил на залитую солнцем террасу и засунул палец за спину.
— Скажи это своему парню, который только что сделал решительный шаг.
«Он отдал свою жизнь за Дело, — безмятежно сказала Кейт.
Она шла медленно, не торопясь, и присоединилась ко мне у балюстрады, выходившей на руины Пагана, окровавленные руины, посреди которых лежало вывихнутое тело У Сана.
— А что это за причина, Кейт?
«Свобода угнетенным во всем мире», — ответила она звуком робота.
Она гордо подняла голову, и в ее взгляде промелькнул синий блеск высокомерия.
— Вам промыли мозги, честное слово!
— Тебе бы это понравилось, а? Нисколько. Либерал стремится помочь угнетенным заставить замолчать свою вину. Революционер знает, что он неотъемлемая часть угнетенного класса.
— Мировая революция — это ваше дело?
— Теперь хватит, Ник. Я хочу микрофильм.
— С чего вы взяли, что он у меня?
Она запрокинула голову и презрительно рассмеялась мне в лицо. Смех, который я никогда не слышал в его устах. Мне казалось, что это исходит из ее глубокой части, к которой у меня никогда не было доступа. Он был твердым и холодным, как ее глаза, сухим, как ее поджатые губки. Кейт только что сняла маску, которую носила со дня нашей встречи. Молодая женщина, на которую я сейчас смотрел, была превосходным симулятором.