Кодзики. Записи о деяниях древности [Свиток 1-й. Мифы]

Отсюда [стали говорить] «возвращающаяся стрела»[318].

А еще и Фазан тот не вернулся. Потому поговорка «Фазан — Посланный в Один Конец», что и сегодня [существует], отсюда пошла.

Глава 26.

И вот, плач девы Ситатэру-химэ, жены Амэ-но-вакахико, разнесся ветром и достиг небес. Тут отец Амэ-но-вакахико, Амацукунитама-но ками — Небесный Бог-Дух Страны, находившийся на небесах, а также его жена и дети, услышали [этот плач], спустились [на землю] и, плача-горюя, тут же на том месте построили погребальный дом[319], Речного Гуся сделали разносчиком [погребальных] приношений[320], Цаплю сделали носильщиком метлы, Зимородка приставили к священной пище[321], Воробья приставили к ступке[322], Фазана сделали плакальщицей[323], — так сделали-определили, и дней — восемь дней, ночей — восемь ночей пели и танцевали[324].

В это время бог Адзисикитака-хиконэ-но ками прибыл и принял участие в похоронах Амэ-но-вакахико, и тогда отец Амэ-но-вакахико, спустившийся с небес, а также его жена — все они, плача, сказали: «Мое дитя не умерло! Мой господин не мертв!» — так сказали и, припав к его рукам и ногам, плакали-горевали. Причина того, что так ошиблись [была в том], что облик этих двух богов был очень схожим. Из-за этого [они] ошиблись.

Тут бог Адзисикитака-хиконэ-но микото, сильно разгневавшись, сказал: «Я прибыл хоронить [его, потому что его] любимым другом являюсь. С какой же стати уподобляете меня нечистому мертвецу?»[325] — так сказав, обнажил меч в десять пястей, что его опоясывал, и тот погребальный дом срубил и ногой [его] пнул-откинул прочь. Это и есть Мояма — Погребальная Гора, в верхнем течении реки Аимикава, в стране Мино-но куни. Имя того меча, которым срубил [дом], Оо-хакари — Великая Мера, так зовется, другое имя Камудо-но цуруги — Меч из Камудо, так зовется.

И вот, когда бог Адзисикитака-хиконэ-но ками в гневе улетел, его младшая сестра[326], Така-химэ-но микото, хотела раскрыть [значение] его священного имени. И вот, сложила:

О, жемчужина с отверстием,
На нити жемчужин,
На священной нити,
Что надевает на шею
Дева-ткачиха
С небес, —
Это он,
Бог Адзисикитака
Хиконэ-но ками,
Что священные долины
Пересекает по две! —

Так сложила. Эта песня есть Хинабури[327] — Сельский Напев.

Глава 27.

Тут Великая Священная Богиня Аматэрасу оо-ми-ками сказала: «Какого бога следует снова послать?» — так сказала. Тогда бог Омоиканэ-но ками, а также все боги сказали: «Бога, что пребывает в Небесном Скалистом Гроте, в верховьях Небесной Спокойной Реки, по имени Ицу-но-охабари-но ками — Бог Священного Расширяющегося Клинка — его надо послать. А если не этот бог, то сын его, Такэмикадзути-но-о-но ками — он должен быть послан. А поскольку тот бог Амэ-но-охабари-но ками запрудил воды Небесной Спокойной Реки и путь перегородил, другие боги [там] пройти не смогут. Поэтому специально Амэ-но-каку-но ками — Бога-Небесного Оленя надо послать, чтобы спросил», — так сказали.

И вот, когда послали бога Амэ-но-каку-но ками, и [он] спросил бога Амэ-но-охабари-но ками, [тот] сказал в ответ: «Повинуюсь. Служу [вам]. Однако в этот путь мой сын, бог Такэмикадзути-но ками, должен быть послан», — так сказав, тут же [его] представил.

Тогда бога Амэ-но-торифунэ-но ками богу Такэмикадзути-но ками дали с собой и послали [их].

А потому, эти два бога спустились на побережье Инаса, в стране Идзумо, обнажили меч в десять пястей и поставили [его] острием вверх на гребне волны, на кончике того меча, скрестив ноги, уселись[328], и тому (югу Оо-кунинуси-но ками задали вопрос: «[Мы] посланы повелением Великой Богини Аматэрасу оо-ми-ками [и] бога Такаги-но ками, чтобы спросить. Нам поручено-сказано было, что Тростниковая Равнина-Серединная Страна, которой ты управляешь[329], — страна, которой ведать [должен] мой потомок[330]. Потому — каковы твои намерения?» — так сказали.

318

Здесь любопытно примечание Ясумаро о том, что рассказанный выше эпизод послужил основанием для выражения каэрия — «возвращающаяся стрела».

319

Моя 喪屋 — «погребальный дом», очевидно, специальное помещение, где справлялся ритуал похорон.

320

В тексте здесь кисаримоти (писари записано фонетически). К. Курано поясняет, что во время погребальной церемонии к гробу подносили посуду, наполненную пищей, а подносившего, видимо, и называли кисаримоти (КТ, с. 154). Происхождение этого слова, однако, неясно.

321

Микэбито 御食人 — в нашем переводе «приставили к священной пище» — объясняется комментаторами так: во время похорон перед мертвым ставили пищу так же, как ставили перед ним при жизни. Человек, подававший эту пищу, назывался микэбито.

322

В тексте здесь усумэ 碓女 — в нашем переводе «приставили к ступке». В ступке 碓 толокся рис (очевидно, для приготовления моти — колобков) для участников церемонии. Этим занимались обычно женщины.

323

Накимэ 哭女 — в нашем переводе «плакальщица» — женщина, специально приглашавшаяся для того, чтобы «плакать». Такой плач входил в похоронный обряд.

324

В тексте здесь асобики — «развлекаться», «забавляться». В старояпонском языке асоби означало также играть на музыкальных инструментах, охотиться (КД, с. 29).

325

Как уже говорилось, соприкосновение со смертью считалось в древнем японском обществе осквернением. В данном случае бог Адзисикитака-хиконэ рассматривает как осквернение то, что его спутали с умершим.

326

В тексте здесь иромо записано фонетически (см. коммент. 225).

327

В тексте здесь хинабури 夷振 — в нашем переводе «сельский напев». Хина идеографически означает «варварский», но фонетически слово хина — это «сельские места», «деревня» (часто с постоянным эпитетом амадзакару — «далекая, как небо»).

328

В тексте здесь агуми маситэ 跌み坐して. Агуму (от аси-о-куму) — «сидеть, скрестив ноги». Само это действие богов — то, что они поставили меч острием вверх и уселись на кончике лезвия, чрезвычайно любопытно. Оно имело целью продемонстрировать абсолютную мощь богов (т. е. их чудесную силу), полагает Д. Цугита (КС, с. 201). Т. Мацумура указывает, что по древним народным поверьям боги спускались на меч, поднятый острием кверху (НСК, т. 3, с. 159–163).

329

В тексте здесь имаси-га усихакэру Асихара-но накацукуни (усихакэру записано фонетически) — в нашем переводе «Тростниковая Равнина-Серединная Страна, которой ты управляешь». К. Курано следующим образом истолковывает слово усихакэру: уси связано со словами осу — «ведать» (о высоких лицах), осаму — «владеть», «ведать». Отсюда произошло усиу, а затем усихаку со значением «присваивать», «делать своей собственностью» (КТ, с. 157–158).

330

В тексте вага мико-но сирасу куни дзо, т. е. «страна, которой ведать [должно] моему потомку». Между тем речь ведут здесь два бога. Очевидно, эти слова следует понимать как передачу слов Аматэрасу.