Однако неудобство исключительного использования иероглифов в качестве силлабем заставляло Ясумаро искать другие способы передачи китайским письмом японского текста. Мы видим в «Кодзики» иероглифы, выступающие как идеограммы, опять-таки с примечаниями, указывающими, что их следует читать соответственно их значению японским словом. Есть также в тексте «Кодзики» места, написанные по-китайски, но китайский язык здесь носит особый характер. Это «неправильный», модифицированный китайский язык, свидетельствующий о попытках Ясумаро приспособить его к японскому синтаксису.
«Сочетания слов здесь выражены весьма странно, — пишет Р. Коно. — Расположение иероглифов не соответствует порядку слов в японском языке, и на первый взгляд все это выглядит как китайский синтаксис, но вместе с тем нельзя сказать, что это чисто китайский синтаксис» [5, т. 3, с. 166].
О том же говорят и другие исследователи. «„Предисловие“ (к „Кодзики“. — Е.П.) написано чисто китайским стилем, основной текст — измененным китайским, а песни — азбукой, в которой каждому слогу соответствует один иероглиф», — замечает К. Курано [6, т. 1, с. 19].
Попытки приспособить китайский язык к строю японского языка предпринимались и до создания «Кодзики». Р. Коно указывает, что среди надписей на древних памятниках в Японии немало таких, язык которых нельзя назвать подлинно китайским, и приводит в качестве наиболее характерного примера Надпись на ореоле статуи бодхисаттвы-исцелителя Якуси-нёрай в храме Хорюдзи (г. Нара), относимой к 607 г. [5, т. 3, с. 168–169][440]. «Использование иероглифов здесь весьма близко к тексту „Кодзики“… однако мы совсем не видим применения их в качестве силлабем», — говорит исследователь [там же, с. 169].
Вот как выглядит эта надпись (приводим не полностью):
池邊大宮治天下天皇大御身勞賜時誓願賜我大御病太平欲坐故將造寺藥師像作仕奉詔
Р. Коно предлагает такое прочтение ее по-японски:
Икэнобэ-но оомия-ни сиросимэсиси амэ-но сита сумэрамикото оомима итацукитамаиси токи … укэинэгаитамаисику а-га оомиямаи тахираги масамаку омоосимасу-га юэ-ни макуомоосу то цукури хотокэ-но мия-о кусуриси-но миката-о цукурицукаэмацураноритамаики. («В то время, когда Император, ведающий Поднебесной, изволил трудиться в Большом дворце в Икэнобэ… он дал клятву-обещание: „Так как жажду я, чтобы моя болезнь исцелилась, построю храм со статуей Будды-исцелителя и поднесу“, — так изволил сказать») [5, т. 3, с. 168–169].
Некоторые сочетания иероглифов в этом тексте отвечают камбунному строю (например: 治天下, 造寺 и др.), но в целом текст написан не по нормам китайского языка. Подобное же расположение знаков, создающее нечто среднее между китайским и японским языками, нередко фигурирует в тексте «Кодзики». Близки к стилю «Кодзики» и такие сочетания, как итацукитамаиси, омоосимасу и др. В такой фразе, как а-га оомиямои тахираги масамаку омоосимасу-га юэ-ни…, расположение иероглифов полностью отвечает японскому синтаксису.
Можно ли было записать материал «Кодзики» на китайском языке, подобно тому как был записан основной материал «Нихонги»? Очевидно, нет, и по той же причине, по какой оказались записанными по-японски молитвословия норито, несмотря на всю трудность такой задачи. Так же, как молитвословия, мифы, легенды и предания передавались устно, ими владели сказители-аэды. В устойчивых формулах, в передаче речей богов в «Кодзики» ощущается разговорная, устная стихия. И текст памятника демонстрирует усилия Ясумаро донести до потомков живой голос сказителя, который, судя по Предисловию, еще мог звучать в его ушах.
Что же касается имен богов, заклинаний, топонимов, то о них мы уже говорили применительно к фудоки: они должны были звучать по-японски, чтобы быть узнанными, а имена богов, кроме того, были священны, входили в культ. Само собой разумеется, что так должны были быть записаны и песни — ведь основу песни составляют именно японские слова. Труднейшая задача позднейших исследователей «Кодзики» и состояла в том, чтобы найти те японские прочтения иероглифов, которые имел в виду Ясумаро, используя эти иероглифы.
Ясумаро свободно и творчески воспользовался богатыми возможностями иероглифического письма. Можно насчитать не менее шести способов использования им китайских иероглифов для записи текста «Кодзики». Возможно, что некоторые из этих способов, если не все, уже фигурировали в письменных материалах, существовавших до «Кодзики» и частично вошедших в них, но не сохранившихся в оригинале, погибших в пожарах и неурядицах во время родовых смут VI в. Однако, как отмечалось, ко времени создания «Кодзики», т. е. к началу VIII в., ни один из этих способов не был еще ни общепринятым, ни даже общеизвестным. Потому и необходимы были специальные указания (примечания) Ясумаро, которые имеются в тексте памятника.
440
Следует указать, что 607 г., фигурирующий в надписи как дата создания статуи, вызывает сомнения у исследователей. Есть предположение, что ныне существующий Якуси-нёрай — позднейшая копия оригинала, погибшего в пожаре в 671 г. [110, с. 177–179].