Особую пикантность ситуации придавало то, что чем более дикими с точки зрения логики были предположения коротышки, тем ближе он был к истине. Версия же принцессы была столь же непротиворечива, сколь и неправдива. Однако, от этого коротышка не переставал быть идиотом. Лукавство принцессы предлагало обеим сторонам хороший выход из ситуации, а попытки Доса докопаться до правды в итоге всем все испортят.
Толпа разделилась на две неравные части. Одни во главе с коротышкой, войдя в раж, голосили: «Не принцесса!», «Крутит воду!», «Сама сказала!» Группа поменьше, по правде говоря — совсем маленькая, всего в три человека, обступила сутулого Бонтена. С их стороны доносилось: «Но если подумать…», «Так не сходится…», «Давайте по порядку…»
Первая группа побеждала, просто потому что они кричали, а сторона Бонтена бубнила. Голос рассудка оказался тихим, полным сомнений и от этого неубедительным. Принцесса стала прикидывать свои шансы в рукопашной борьбе.
— И что ты предлагаешь? — нанес Бонтен удар по ключевой позиции.
— Запрем ее! — тут же ответил коротышка. — Некогда нам сейчас разбираться. До ночи еще столько решить надо! С глаз ее долой и нет проблемы.
— А если…
— Вы, мастер Бонтен, так-то мужик толковый, — выступил вперед молодой курносый парень, — но тут старина Дос прав.
С этими словами парень ухватил принцессу за руку. Она попыталась вырваться, но ее уже держали и с другой стороны.
— Вы… посягаете… на дочь короля! — дергалась принцесса, но это уже никого не убеждало.
Со словами: «Хватит уже прикидываться», «Девка, как девка, вырядилась тут» и «Бабам веры нет», ее вытащили в темный проход через дверь, в которую она вошла, и впихнули в дверь напротив. Это было какое-то маленькое помещение.
Кто-то крикнул: «Дайте света!». Сзади чиркнули кремнием, вперед протиснулась чахлая масляная лампа. Насколько принцесса успела разглядеть, это было что-то вроде каморки, где хранили веревки, железные крючья для погрузки бревен и прочий инвентарь. Посередине комнаты стоял здоровый пень. Кто-то прибил к нему два вертикальных бруска и соединил их дощечкой, превратив пень в подобие стула. К нему принцессу и привязали — по одной руке к каждому бруску.
— Слышь, молодой, — коротышка вошел во вкус командования, — Рот ей заткни!
Сзади протянулись руки, в губы уперлась жесткая ткань. Принцесса не видела, что это, и вероятно к лучшему. Ткань туго завязали сзади так, что она протиснулась между зубов, оттянув углы рта. Сделать принцесса ничего не могла, поэтому давно перестала шипеть и брыкаться, силы ей еще пригодятся.
Разобравшись с проблемой, вся компания потянулась на выход. Последним, с лампой в руках, выходил Бонтен. У выхода он обернулся.
— Я вернусь чуть попозже, проведаю вас. Простите, — он помолчал и добавил, — Ваше Высочество.
Принцесса осталась в кромешной темноте. Очень слабый рассеянный свет проникал где-то наверху в щель между внешней стеной и крышей. Его было достаточно для того, чтобы видеть, что ничегошеньки не видно. Принцесса попыталась сдвинуть пень, но он был тяжеленный, а сидела она на нем довольно глубоко.
— Штоханная шоха! — сказала принцесса стулу сквозь повязку.
Без повязки, принцесса вряд ли бы осмелилась произнести вслух это выражение, которое в устах погонщиков обычно выражало крайнюю степень раздражения расторопностью тягловых волов. Во рту пересохло, пыльная тряпка исправно впитывала влагу и немилосердно давила на язык. Принцесса попробовала покачаться из стороны в сторону, помогая себе пальцами ног, еле достающими до пола. Спинка вяло скрипнула, но пень не шелохнулся. Кожа на руках под веревкой стала саднить. Принцесса тяжело сопела носом, глядя исподлобья в темноту.
Все, что она могла себе позволить в данный момент, была гимнастика для глаз — одно из упражнений мадам Дено, призванное научить принцессу контролировать выражение лица. Посмотреть вверх, вниз, круговое движение в сторону… Обычно у принцессы проблемы возникали не столько с контролем лица, сколько с тем, чтобы вспомнить о нем в нужный момент, а не в последующих сожалениях, что ты этого не сделал. Посмотреть влево, вправо, выпучить глаза…
Выполнить следующий пункт — прищуриться — принцессе помешали тяжелые шаги в проходе за дверью. Принцесса замерла, услышала тихое «здесь?», какойто писк и удар. Дверь стала открываться, и принцесса вспомнила, что забыла вернуть выпученные глаза обратно.
В проеме двери обозначилась фигура, которая могла принадлежать только солдату Гонзе. Из подмышки у него свисал курносый парень, напоминая боевое кухонное полотенце на локте у матушки Хло. Принцесса выдохнула с облегчением.
— Сейчас, Ваше Высочество, — сказал Гонза и аккуратно сложил молодого в уголок.
Рывок, освободилась одна рука, еще рывок — вторая, и принцесса, наконец, вытащила тряпку изо рта.
— Тьфу — плевок вышел сухим.
— Ваше Высочество, с вами все в порядке? — взволнованно разглядывал ее Гонза.
— Тьфу, — кивнула принцесса. — Как ты меня выследил?
— Так это… Просто шел за вами от шерстяной лавки.
Странно! В толпе высоченный Гонза мог скрыться, только если бы шел на коленях. Принцесса хотела спросить, но тут же все поняла сама, досадливо сморщилась и опустила голову, уперевшись ладонями в колени. Она же ни разу не оглянулась назад! Что Гонза! Увлеченная погоней за Лавайенном, она бы не заметила, даже небольшую армию со знаменами и кавалерией! Глаза на затылке переместились из категории желательных в остро необходимые. «Запомни, — сказала себе принцесса мысленно, но строго, — правило номер четыре: если ты за кем-то следишь, это не значит, что никто не следит за тобой!». Первые три правила она еще не придумала и оставила место просто на всякий случай. На верхнюю строчку пыталось вскарабкаться что-то вроде: «прежде, чем пуститься в приключения, подумай — нельзя ли без них обойтись», но принцесса воспротивилась. Правило было настолько неисполнимым, что вместо первой строчки рисковало оказаться в примечаниях.
— Капрал Кламм еще на инструктаже сказали, что ежли вы вошли в здание, то караулить в нем надо все выходы! И заодно в соседних домах тоже.
Принцесса поджала губы и впилась взглядом в Гонзу в поисках насмешки. Ни следа. Простодушнее Гонзы мог быть только подсолнух.
— Вы, это, — сказал Гонза и потупился, — простите, что я не сразу… Переждал, пока ушли, а то со всеми драться несподручно было. Нашел этого вот, спросил, где вы…
— Ничего. — кивнула принцесса. — Все правильно. Надо выбираться.
Они вышли в проход, затем в коридор. Из-за стены принцесса услышала знакомые голоса. Они прошли до конца коридора, свернули направо и уперлись в ворота, выходившие на площадь. Гонза приоткрыл одну створку и тут же закрыл ее обратно.
— Там уже перекрыто, — сказал он. — Наши пришли. Вы, может, не хотите…
Принцесса не хотела. Теперь уже не до поисков Лавайенна. Надо было ускользнуть от облавы самой, чтобы не объясняться потом, что она, мол, тут делала.
Слева от ворот принцесса увидела лестницу и поспешила к ней. Лестница вывела их на галерею, идущую вдоль фасада. Принцесса свернула налево и побежала по переходу к соседнему зданию. Галерея продолжалась дальше, огибая второе здание и продолжаясь по другой от площади стороне.
Это тоже был какойто склад. На галерею выходило много одинаковых дверей. Но все они были заперты. На прилегающих улицах, на площади, послышались крики. Облава началась. Принцесса шла по галерее, дергая каждый навесной замок, но все они были заботливо защелкнуты. Повезло ей на шестой или седьмой двери, когда до конца галереи оставалось уже всего ничего. На двери не было замка совсем. Принцесса открыла ее и обернулась к Гонзе.
— Скажи им, что ты здесь уже искал!
Гонза кивнул, и принцесса зашла внутрь, прикрыв за собой дверь. Это оказалась кладовка торговца тканями. По обеим сторонам узкой высокой комнаты громоздились дощатые стеллажи, в конце под самым потолком было узкое окошко, полуприкрытое решетчатой ставней. Внизу лежали штабелями огромные рулоны чего-то грубого, мешковины или парусины, на полках — сукно. Пахло сухой пылью и шерстью. Под стеллажом слева между двумя штабелями принцесса заметила щель. Подхватив юбки она на цыпочках пробежала по центральному проходу, нагнулась и с ходу втиснулась в темный провал, уткнувшись во что-то мягкое и теплое.