Принцесса понимала, чтобы Эдвик был в безопасности, нужно, чтобы обо всем
этом не ходили слухи. Да и саму принцессу никто бы не похвалил за то, что она взялась
казнить или миловать по собственной прихоти. Законы и правила! Если правила нельзя
изменить, надо заставить их играть на твоей стороне. Закончить эту историю нужно так,
чтобы потом говорить было вообще не о чем.
— Расскажите мне о нем, — сказала принцесса. — Еще раз. С начала.
Он сидела на нарах, держась широко расставленными прямыми руками за край и
свесив босые ноги. Голову она опустила, отчего волосы упали вперед занавеской, а
плечи за затылком почти соприкоснулись.
— Что же еще? — начал Эдвик. — Барон тщеславен и давно метит на титул. Он жесток
и очень себя любит, но при этом совсем не дурак. Он наладил производство лучшей
шерсти во всей округе. Его никто не любит, но все подчиняются. Как я. Ставит перед
выбором — либо делай, как он скажет, либо сживет со свету. Добивается своего где
подкупом, где силой, где обманом. Возможностей у него много.
— Он женат? — спросила принцесса из-под волос.
— Был три раза. Все три жены умерли. От болезней или тоски, уж не знаю. Вообще,
он женщин ни в грош не ставит. Может поэтому и детей нет. Но он себе на замену
племянника воспитывает. Тому четырнадцать лет, а характера никакого.
Принцесса помолчала, глядя на покачивающиеся внизу ноги. Аккуратные такие
женские ножки.
— Если завтра утром, — сказала она после паузы, — вы поскачете к барону Дандему
и сообщите, что заметили на дороге Ее Высочество наследную принцессу Арранты,
едущую навестить любимую фрейлину в тяжелый час, что он сделает?
— Скорее всего поедет навстречу, чтобы первым представить вам положение дел.
— Тогда мы так и сделаем.
— А потом?
— А потом, — принцесса подняла взгляд на кавалера, хотя большей частью
смотрела куда-то внутрь себя, — мы дадим ему выбор.
Принцесса со своим поредевшим отрядом из фургона, служанки и двух солдат —
капрал был оставлен в лагере из-за раны в боку — преодолела три четверти пути до
столицы графства, и была встречена бароном Дандемом на вершине большого плоского
холма. Барона сопровождало пять или шесть человек свиты — все на лошадях, в шляпах,
при оружии и с белыми воротничками над разномастными черными дублетами. Сама
принцесса была в темно-зеленом с белым платье из запасов Нисы, найденных в фургоне,
и в плаще. Волосы лежали на плечах, перехваченные вокруг головы несколькими
тонкими косичками.
«Пыли в глаза хватает с обеих сторон», — вскользь отметила принцесса. После
почти бессонной ночи, приготовлений и долгого пути, большую часть которого она
проделала на облучке фургона, принцесса чувствовала себя усталой. Бодрости
придавало только общее нервное напряжение.
Барон приветствовал Ее Высочество по всей форме. Высочество выразило
удивление тем, что о ее визите узнали. Барон скромно объяснил, что старается иметь
глаза и уши по всему графству. Зачем же? Барон пространно рассказал про нелегкие
времена и попенял, что отряд принцессы столь малочислен. Принцесса благодарила.
Все это время барон старался выглядеть радушным и бравым, при этом пристально
вглядываясь в принцессу. Принцесса старалась выглядеть хрупкой и наивной.
— Признаться, — наконец сказала она неуверенно, — я бы хотела немного отдохнуть.
Мы можем позволить себе небольшой привал?
Из фургона достали походный столик и складные скамейки. Появилась нехитрая
закуска. Принцесса села по одну сторону стола и пригласила барона занять место
напротив. Всадники спешились и расположились поодаль в ожидании. Принцесса
сделала глоток эля из деревянной кружки и посмотрела куда-то вправо.
День был неожиданно теплый и прозрачный. Вдаль, до самого горизонта уходили
мягкие горбы холмов, разрезаемые темными языками леса, кое-где уже подернутого
золотыми брызгами осени. Принцесса перевела взгляд на лицо барона, который что-то
говорил о почившем графе, неловко пытаясь вести светскую беседу
— Барон, — остановила его принцесса, — по пути сюда я была внимательна к
случайным разговорам, и у меня сложилось некоторое впечатление, которым я хотела
бы поделиться.
— Разумеется, Ваше Высочество, — насторожился барон.
— Мне показалось, что вы решили во что бы то ни стало стать графом Деноольда.
И ослепленный этим желанием зашли так далеко, что совершили государственное
преступление.
— Ваше Высочество! — барон попытался изобразить недоумение, но принцесса
остановила его поднятой ладонью.
— Дослушайте меня. — сказала она спокойно, хотя сердце стучало часто и мелко. —
Вы организовали разбой на дорогах графства, заставили своих доверенных людей,
возможно тех самых, что сейчас ждут нас на той обочине, создать шайки, и лично
руководили их действиями.
Барон застыл. Принцесса по глазам видела, как мечутся его тревожные мысли.
— Вы сделали это, — продолжала она размеренно, не сводя глаз с барона, — чтобы
подорвать доверие к старому графу и к его дочери, моей фрейлине, Нисе Йанне. Вы
хотели убедить собрание лордов этих земель, что они неспособны поддерживать
порядок. Поскольку, только вашей страже удается успешно противостоять разбою,
вполне естественно, что на совете они выкликнули бы графом вас.
— Это полное безумие… — начал барон, но сам понял, что интонация
неубедительна.
— Я так не думаю. — сказала принцесса. — Другие лорды пытались ловить
разбойников, но те сразу уходят на вашу землю, куда лордам хода нет. А на графском
тракте вы даже организовали большой лагерь, поскольку у старого графа от бедности и
вовсе никакой стражи не было. Вы преступник и должны быть повешены.
У барона надулись жилы над белым воротничком. Он покосился в сторону свой
свиты. Принцесса ждала этого.
— Не стоит на них смотреть. Вы же знаете, что будет, если со мной что-нибудь
здесь случится. Через неделю королевская стража перевернет в этом графстве каждый
камень, по всем дорогам будут рыскать рыцари короля, а его агенты допрашивать всех,
начиная с вас и заканчивая бродячими собаками. — принцессе нравилась эта картина, —
Королю Эннеру не понравится исчезновение его дочери. — она подумала и на всякий
случай дожала, — Единственной и горячо любимой дочери.
Барон пялился на принцессу, тяжело дыша. Теперь выражение его лица никто не
назвал бы бравым и радушным. У принцессы потемнели ее смуглые щеки.
— Понимаю ваши чувства. — принцесса улыбнулась одним уголком рта, хотя,
возможно, губы просто нервно дернулись. — Может быть два решения этой ситуации.
Либо я возвращаюсь в столицу и рассказываю королю об увиденном…
Принцесса замолчала. Барон набрал воздуха и закашлялся.
— Либо? — наконец просипел он.
— Либо вы подпишете вот это. — принцесса потянулась к шкатулке для бумаг,
которую принесли из фургона вместе с едой, и достала оттуда перо и гербовой лист,
исписанный ее подпрыгивающим рваным почерком. — Сверху впишите ваше имя, а снизу
поставьте подпись. Это ваше полное признание. Я сохраню эту бумагу у себя, в тайне от
короля, а вы откажетесь от претензий на графский титул.
— Почему?
— Я не хочу, чтобы правление моей преданной фрейлины началось с казни одного
из лучших и умнейших людей в ее графстве. — Принцесса старательно растянула губы в
сардонической улыбке, пытаясь одновременно смотреть на барона презрительно.
Барон молчал. Лицо его вдруг развалилось на отдельные несогласованные части.
То дергалась ноздря, то вдруг вбок уходила бровь, кривилась, а затем резко сжималась
нижняя губа, пульсировала жила на шее. Принцесса какойто отстраненной частью