Талит протянула руку, ее дочь с благодарностью ее приняла, присела возле ванны и прижала ладонь Талит к своему сердцу.
— Я тоже не знаю, что делаю, любимая. Но мы все выясним, вместе. Ты и я. Нравится тебе такая идея?
— Да. Разве что…
— Разве что?
— Что на счет Бриёга?
Талит понадобились все ее силы, чтобы не вырвать свою руку от шока.
— Что на счет него? — Черт. Она не хотела говорить так грубо. Кусочек подсказки: что-то не так.
— Разве вы оба не должны принимать решения вместе?
— И зачем нам это делать?
— Потому что он тебя любит.
«Черт возьми».
— Любит ли теперь?
— Да. И ему больно от того, что ты не сказала ему того же, когда он признался тебе.
Теперь Талит вырвала-таки свою руку.
— И откуда ты это знаешь?
— Он сказал мне, после того как я упала с неба.
Бриёг был… быстро позабыт.
— Извини?
Теперь Иззи показала настоящее раздражение.
— Ну, в этом можешь винить Эйбхира.
— Могу?
— Да. Если бы он просто взял меня полетать, когда я просила, мне бы в голову не пришло хватать его за хвост, и ему не пришлось тащить меня сквозь деревья в попытке от меня избавиться.
Все мышцы, которые расслабились, когда Талит залезла в ванную, сейчас опять напряглись и болели.
— Что ты сделала?
— Почему ты кричишь на меня? Ты должна орать на Эйбхира.
— Ты спрашиваешь у меня можно ли тебе поесть в своей комнате, но не просишь разрешения мучить Эйбхира, чтобы он взял тебя полетать?
С искренним недоумением, Иззи тихо спросила:
— А зачем мне спрашивать тебя об этом?
Эйбхир поднял огромную кровать, на которой лицом вниз распластался его брат, и снова все осмотрел.
— Что ты делаешь? — спросил его старший брат, его голос оказался приглушенным из-за одеяла, в которое он спрятал голову.
— Ищу свой меч. Тот, который мне Аннуил подарила. Собирался взять его на ужин.
Он опустил кровать на пол, а Бриёг крякнул.
— И как долго ты собираешься хандрить, Бриёг?
— Пока не умру от старости. А теперь, ты больше не станешь меня об этом спрашивать.
Эйбхир открыл шкаф и начал в нем копаться.
— Ненавижу смотреть на тебя такого.
— Да, — согласился Гвенваель со своего безопасного места на подоконнике. — Ты довольно жалок.
— Я убью тебя, — предупредил Бриёг, не поднимая головы с постели.
— Ну, и каких слов ты ждал от Талит?
— Я надеялся, она скажет, что любит меня.
— Может она не любит… ой! Это еще за что?
Эйбхир пожал ему руку. Это правда. У Гвенваеля на удивление крепкая башка.
— Случайно.
Гвенваель весь напрягся, Эйбхир тоже подготовился к драке, когда громкий стук в дверь остановил их обоих. Судя по звуку, они решили, что пришел Фергюс.
— Входи.
Дверь открылась и вошел худший из его кошмаров, удерживаемый за плечо крепкой рукой ее матери.
— Чего тебе, маленькая девочка?
— Будь милым, — прорычал Бриёг, не отрываясь от подушки — пока не услышал голос Талит. Затем он резко поднял голову и уставился на нее.
О да, его брат и правда, любил ее. Эйбхир видел это в фиолетовых глазах дракона.
— Говори, Иззи, — рыкнула Талит.
— Я не думаю, что мне стоило… ай!
Эйбхир спрятал улыбку, когда увидел, как Талит дернула свою дочь за волосы.
— Не заставляй меня, снова все тебе повторять.
Светло-карие глаза девушки встретились с его взглядом, и Эйбхир приподнял бровь, намеренно ее раздражая. Но казалось, испытывать терпение своей матери она не хотела.
— Извини… — Ее взгляд стал более колким, когда Эйбхир широко и дразняще ей усмехнулся.
— Заканчивай, — приказала ее мать.
— Извини, что схватила тебя за хвост.
— И…
Вздохнув, Иззи продолжила:
— И мне жаль, что приставала к тебе, чтобы ты взял меня в полет.
— Хорошо. — Поскольку Талит стояла за спиной своей дочери, она так и не увидела, как маленькая избалованная чертовка показала ему язык. — Теперь иди в свою комнату.
Чуть ли не брызгая пеной изо рта, девушка бросилась прочь. Талит тряхнула головой.
— Извини, Эйбхир.
— Не проблема. — Не стоит указывать Талит, женщине, которую он обожал, что она породила демона.
Талит повернулась, чтобы уйти и только тогда заметила Бриёга. Он оперся головой о руку.
— Леди Талит. Ты в этом сегодня пойдешь на ужин?
Талит окинула взглядом свое одеяние. Определенно, она только что выбралась из ванной. Ее волосы, все еще влажные, завивались на спине в тугие локоны, и она не одела обуви.