Мистер Макфи и правда был деловым человеком – из тех, кто своего не упустит, а тут судьба сама толкнула ему в руки возможность. Торговец ёлками долго думал о том, что подарить на Новый год своему кузену и, честно сказать, ему было жалко тратиться – вот кто бы мог подумать, что этот тип с шестеренками объявится так вовремя! Дело в том, что кузен мистера Макфи служил приказчиком в «Нортон и К°. Прокат слуг-автоматонов» с Чемоданной площади и испытывал постоянную нужду в деталях для своих механоидов, ведь возвращали их ему не всегда в лучшем виде.
Мистер Макфи пригладил усы и коротко сказал:
– Все.
– Как «все»? – пораженно спросил мистер Клокворк.
– Вам нужно дерево, почтенный? – Мистер Макфи с улыбкой указал на прекрасную ель у стены. – Ну, или можете украсить к празднику эти ваши зубчатые колеса…
Продавец шестеренок закусил губу, его круглые от растерянности глаза под стеклами защитных очков лихорадочно заморгали: «Что же делать? Что же делать?»
Мистера Клокворка охватили сомнения, ведь когда ему еще удастся добыть шестеренки – ради каждой из них он перерыл огромные кучи сломанных, покореженных и ржавых механизмов на свалках Железного рынка. Но это прекрасное дерево…
Мистер Клокворк понимал, что выбора-то у него особо и нет, ведь теперь это касалось не только его одного. Он вспомнил снисхождение на лице Бикни, которым тот прикрывал затаенное желание тоже получить праздник, несмотря на обреченный голос и ехидные слова. Ведь именно он, Артур Клокворк, втянул во все это Бикни – приятель даже не задумался бы ни о каком празднике, если бы некий недальновидный продавец шестеренок его не уверил, что все получится. И теперь он просто не мог подвести Бикни.
Мистер Клокворк кивнул и скрепя сердце протянул мистеру Макфи чемоданчик. Торговец ёлками ссыпал шестеренки в пустой деревянный ящик, после чего вернул чемоданчик хозяину.
Затем он направился к стене, и мистер Клокворк на мгновение даже забыл о своей потере, но тут хитрый торговец наклонился и вытащил из-за ёлки-красавицы крошечную ёлочку-доходягу всего лишь в фут высотой.
Челюсть мистера Клокворка отпала. Отказываясь верить в происходящее, продавец шестеренок растерянно уставился на крошечную ёлочку.
– Но… – выдохнул он, и мистер Макфи тут же убрал свою улыбку.
– Забирайте или оставляйте – дело ваше!
Он сунул ёлочку в руки обескураженному мистеру Клокворку и сразу же начисто о нем позабыл – к щиту со списком елей как раз подошла семья местного адвоката:
– Для джентльмена – джентльменское дерево! Самые лучшие ели в городе! Только у Мориса Макфи!
Опустив голову, мистер Клокворк развернулся и пошагал прочь, прижимая к себе ёлочку-доходягу. Он не мог винить коварного дельца, ведь сам был виноват – неужели он действительно полагал, что ему достанется та прекрасная ель?
Чемоданчик опустел, как и душа продавца шестеренок. Или в последней все же еще что-то было? Немного грела мысль о том, что у него, по крайней мере, теперь есть ёлочка. Что ж, забегая вперед, стоит отметить, что скоро душе мистера Клокворка придется опустеть полностью…
***
«Тио-Тио. Лавка игрушек миссис Фрункель для хорошо воспитанных детей» на углу Хартвью и Флеппин была одним из любимых мест Бикни в городе еще с детства.
Он ни разу не бывал внутри, но большие освещенные газовым светом витрины никогда не могли оставить его равнодушным. Даже вывеска, каждая буква которой была выкрашена в собственный цвет, будто с самого порога рассказывала о чем-то сказочном, игрушечном и добром.
Миссис Фрункель, владелица, была весьма строгой дамой и могла с ходу понять, хорошо ли вел себя стоящий у ее витрины и пускающий слюни на ее игрушки ребенок. Что касается Бикни, то он никогда себя хорошо не вел и даже не пытался, ведь, в его понимании, ничего бы не изменилось, стань он послушненьким и воспитанным – вряд ли кто-то купил бы беспризорному мальчишке заводной паровоз или крошечный дирижабль. Бикни часто приходил к лавке и просто глядел на игрушки, выставленные в окнах-витринах, пока разъяренная миссис Фрункель с подвитой прической и в полосатом фартуке не выскакивала из дверей и не прогоняла его.
Но сейчас так не выйдет. Он уже не ребенок, у него есть задание Артура, и он не может его подвести, ведь…
Бикни вспомнилось взбудораженное лицо друга, и ему стало грустно. Артуру праздник нужен был как никому другому. Артур хороший человек, а хороших людей жизнь пинает чаще и больнее. Бикни чувствовал, что сейчас Артур очень близко подошел к той грани, после которой отчаиваешься раз и навсегда, после которой вся вера в хорошее из тебя исчезает, и остаются лишь злоба да обреченность. Нельзя допустить, чтобы это произошло и с Артуром – он ведь такой… непреклонно-раздражающе-оптимистичный.