Хотя Камерон скорее ожидала бы, что профессионал проникнет в ее дом ночью. Четыре часа дня – довольно рискованное время: соседи выгуливают собак, забирают детей из школы и начинают возвращаться с работы.
Выходит, убийца был в курсе, что ее охраняют. И понимал, что единственная возможность попасть внутрь особняка – когда хозяйка на работе. Как только свидетельница возвращалась домой, ее жилище тут же оказывалось под постоянным наблюдением полиции.
Камерон мысленно вернулась к тому моменту, когда впервые увидела налетчика, спускающегося к ней по лестнице. Зловещая черная маска, перчатки, пистолет, впоследствии вжимавшийся ей в висок и в подбородок. Звук выстрела. Никаких сомнений, ночные кошмары обеспечены на несколько недель. А теперь еще осознание, что убийца следил за ней, знал распорядок дня… нет, ей, конечно, нравится считать себя сильной женщиной, но это уже почти перебор.
«Почти», – подчеркнула Камерон для себя. Может, ей и предстоят недели страшных снов, но у этого гада, кто бы он ни был, не получится превратить ее в беспомощную развалину. А если получится – что ж, она просто постарается не показывать этого.
Завершив, похоже, весьма разгоряченную дискуссию с детективом, подошел Паллас:
– Я поеду с вами в карете скорой помощи. Уилкинс последует за нами на своей машине. А ваши показания запишем в больнице.
– По крайней мере мои показания будут совсем коротенькими, учитывая, что все это время я продрых на полу. Какой умный и храбрый поступок с моей стороны, – с ноткой самобичевания в голосе отозвался журналист, залезая в неотложку.
– Я разговаривал с Дэвисом, – обратился агент к подопечной. – Шеф хочет видеть тебя, меня и Уилкинса в офисе, как только справимся в больнице. – Взгляд Джека упал на ее плечо. – Я слышал, придется накладывать швы.
В этот момент у него сделался такой серьезный вид, что Камерон предупредила:
– О нет… только не это. Если и дальше будешь таким милым, у меня есть все шансы расклеиться прямо здесь. Лично я надеялась отложить закатывание истерик на потом, когда уединюсь в собственном доме.
Джек пристально посмотрел на нее:
– Камерон Линд, ты – это что-то, – и протянул руку, чтобы помочь забраться в машину.
ГЛАВА 19
Камерон с Уилкинсом ожидали на стульях под кабинетом Дэвиса. Было почти девять часов вечера, и другие агенты, потихоньку покидавшие офис после ненормированного рабочего дня, поглядывали на помощницу федерального прокурора с любопытством.
Дэвис пожелал побеседовать сначала с Джеком. Наедине. Уилкинс встал, зашагал по помещению, и Камерон поняла, что ему не по душе оказаться задвинутым в сторону. Честно говоря, ей тоже. С притворным зевком она прислонила голову к стеклянной стене кабинета. Жалюзи закрыты, так что ничего не разглядеть, но может, повезет подслушать словечко-второе…
– Я уже пытался, – заметил Уилкинс. – Они слишком тихо разговаривают.
– Как по-вашему, о чем они говорят?
– О вас.
– Понятное дело, обо мне, но что именно?
– Не знаю, – покосился на дверь агент.
Камерон оторвала голову от стекла:
– Думаете, у Джека проблемы?
После паузы Уилкинс ответил:
– Мне тоже следовало там быть.
Из внезапно распахнувшейся двери появился Дэвис, кивнул подчиненному, затем жестом пригласил свидетельницу.
– Мисс Линд, прошу вас, присоединяйтесь.
Камерон вслед за Уилкинсом прошла внутрь. Паллас с непроницаемым лицом сидел на краешке стола в углу комнаты.
Камерон заняла кресло возле стола, поближе к Джеку. Уилкинс расположился по другую сторону от нее. Дэвис, усевшись, сложил перед собой руки. Лицо начальника ФБРовцев было серьезным, как и в прошлый визит помощницы прокурора в его кабинет три года назад.
– Мисс Линд, как руководитель чикагского бюро ФБР приношу вам свои самые искренние извинения. Если уж на то пошло, я связывался с суперинтендантом департамента полиции и намерен проследить, чтобы офицеры, дежурившие днем, понесли соответствующее дисциплинарное наказание. Я возмущен случившимся и обещаю, что подобное не повторится.
– Спасибо, – откликнулась свидетельница. – К счастью, поблизости оказался агент Паллас. Он заслуживает благодарности за свои сегодняшние действия. Страшно представить, что могло бы произойти, не появись он настолько вовремя.