Аркадия упрямо нахмурилась и уставилась в землю.
Толпа впереди потихоньку останавливалась, окружая полукругом помост из грубо сколоченных бревен высотой в два метра – так, чтобы все пришедшие смогли увидеть исполнение приговора. Посреди помоста крепилась нескладная, но надежная с виду конструкция виселицы – два длинных бревнышка, соединенных под прямым углом несколькими жердями, и пеньковая веревка с хитрым узлом, неспешно покачивающаяся на ветру. Сам помост от людской толпы был отделен строем стражников, что отталкивали накатывающие людские волны меткими тычками обратной стороной копья, а подошедших сзади главной сцены так и вовсе пугали отточенной сталью. Народ продолжал подходить, погружался в общую толпу, как небольшая капля в большую, местная детвора занимала лучшие места – на деревьях, крышах близлежащих домов (откуда их то и дело прогоняли недовольные хозяева, безо всякого толку, к слову). И всюду – гомон, крики, лай собак, плач, смех, слезы, склоки и разговоры через половину толпы.
Непростые дети предпочли выйти из общей толпы и заняли место с боку – довольно далеко, но и шуму тут куда как меньше. Мама же в первые секунды затерялась где-то в людской массе, с изрядной сноровкой пробивая себе путь локтями – видимо, цель ее пути стоила того. Из-за невеликого роста и полного незнания родни, маги особо не старались определить причину спешки матери.
Через некоторое время шум стих, обозначая первую часть сегодняшнего действа – вывод преступника на суд. На помост нетвердой походкой вышагнул здоровенный детина двух метров ростом, с широченными плечами, руками, связанными впереди, в парадной чистой рубахе на плечах. Красивое лицо портили свежие синяки, нос был сломан, причем не один раз, рот был закрыт кляпом, левая нога подволакивалась, а в глазах, направленных куда-то под помост – с их места было не видно – была невероятная тоска.
В след за ним на помост вышагнул дородный мужчина, на две головы ниже преступника, в парадной одежде местной стражи – представитель власти, а уже за ним на подъем еле-еле поднялся сухонький старичок в парадной одежде, с крупным кошелем на поясе и свитком в руках – тоже местный начальник, видимо.
– Неужели тебя совсем не трогает происходящее? – шмыгнула Аркадия, утирая слезинку краем рубашки, – Ни одной отрицательной эмоции?
– Почему ни одной? Я возмущен и в ярости. Разве по мне не видно? – абсолютно спокойно спросил Кеош, – Повторю – мы ничего не можем поделать. Вмешаемся – будем такими же преступниками.
– А ты, тоже будешь спокойно смотреть? – подняла девочка глаза на Фила.
– Дед, а нам ведь работник бы пригодился, – вместо ответа, сказал парень, – Колодец чистить, дом подновить с забором, объяснить иные странности своим присутствием.
– Предположим, ты его спасешь, что дальше? – заинтересовался архимаг, – Подойдешь к нему и раскроешься, мол, видел черный туман, сожравший половину народа? Это был я, так что теперь ты до конца жизни мне должен? Он же сразу кинется к храмовнику – не жизнь, так душу спасти.
– Мужика всего лишили – дома, вещей, инструмента, – пояснил Фил, – Через маму предложим ему поселиться рядом, у нас же соседний дом пустует. Разве после такого предложения он откажется нам помочь? А там найдем, как договориться – люди не чужие.
– Допустим, – после некоторой паузы на обдумывание, продолжил дед, – Как его вытащить из петли ты тоже придумал? Без жертв, один человек не стоит смерти десятка.
Между тем, на помосте началась длинная речь о коварном убийце и справедливом наказании, в исполнении стражника. Осужденный было попытался что-то рыкнуть, но вышло совсем не понятно. Несколько ощутимых ударов заставили лесоруба смолкнуть.
– Нам нужно чудо, – грустно улыбнулся Фил.
– Поподробнее, – архимаг досадливо посмотрел на заплакавшую демонессу.
– Да какие тут подробности? Жахни молнией в момент казни, вот тебе и знак с небес.
– С чистого неба? – ворчливо спросил архимаг, но сам уже наклонился над землей и принялся вычерчивать рунный круг.
– Спасибо, – всхлипнула Аркадия.
– Подумать только, архидемон и темный уговаривают меня спасти невинную жизнь! – пробурчал в ответ дед, рисуя очередной контур.
Как же надоели ему эти архаичные костыли с узорами на земле, но иные пути пока что были закрыты – только через преобразование сырой силы мира в контурах многогранных фигур. Слишком слаба была энергетика юных тел, слишком мало готовой для применения магии могла хранить, а ведь основной ее максимум как раз таки нужен для активации эфирной конструкции, и куда меньшее число – на поддержание. Было бы все иначе – проблем стало бы куда меньше, а на банальную молнию не пришлось тратить целый десяток минут.