– А как же клятва?! – выпалила она.
– Не нарушена, – убил последнюю надежду маг, – Видишь ли, среди очарованных тобой пауков были, как бы это сказать, мои паучки. Твоя попытка захватить над ними контроль была воспринята как нападение. Именно поэтому в твоей крови яд, а тело сковано.
– Но я же не нападала на тебя!
– Девочка, у нас на территории огорода два выхода в преисподнюю. Если ты считаешь, что я буду ходить и улыбаться, когда кто-то рядом напачкал – ты сильно ошибаешься. Вы, демоны, такие предсказуемые. Как что – сразу вход в домен, накачка силы, потом – прорыв и что там дальше? Новая Империя?
– Нет! Я не хотела, это совсем для другого! – истово заговорила девочка, ощущая, как холод растекается по телу.
– Ну-ка, послушаем? – архимаг зашагал по комнате, а в след за ним сдвинулись его тени – огромные, отражающие истинную силу и мудрость тысячелетнего существа.
– Золото, – с досадой прикусила губу Аркадия. Все планы, жизнь – все в корзину. Но она чувствовала – нельзя молчать! – Золото резонирует с бездной. Оно тут есть!
– Хм, старый клад? То есть, ты берешь золото, идешь к местному барону, а он тебе такой «Разлюбезная моя, у меня нет сдачи, вы не могли бы принять в ее качестве всю эту деревеньку с холопами?». Тут и меди то год не видели.
– Нет, золото для легенды! Самородное! Я хотела уйти с купцами. В городе жить достойно, не здесь. Здесь даже душа нет! – напоследок возмутилась она от всей души.
– Так, сойдемся на том, что девочка ты умная, – замер на месте архимаг, – С купцами все ясно – ты их убьешь и поднимешь свитой.
– Сам будто святой, трех человек убил, – язвительно прошипела Аркадия.
– Все по закону, – отмахнулся архимаг.
– Да? За клубнику – человека?
– За превышение должностных полномочий, взяточничество, воровство и нарушение дисциплины на посту.
– А во время казни? – на сдавалась Аркадия.
– За несправедливый суд и как непосредственных начальников, виновных в деянии подчиненного.
– А кота?
– Дальше.
– Невинное животное! – уловила слабину девочка.
– У тебя не слишком много времени, чтобы сожалеть о котах, – вернулся к теме архимаг, – Итак, ты берешь свое золото, едешь с караванщиками в город. Но что ты станешь делать с остальными людьми, как объяснишь природу слитков? Скажешь, дали в счет платы? А кто и за что? Любопытных будет очень много – вопросов не избежать, всех не перебить.
– Золото в ручье, – выдохнула Аркадия, пытаясь сдержать слезы от собственной беспомощности.
– Так, – вновь зашагал архимаг, – Якобы, золотой прииск в селении. Ты шикуешь в городе, а тем временем все заинтересованные бегут сюда, сжигают тут все подчистую, выстраивают бараки, заселяют их местными жителями и отправляют намывать золото. Какая ты добрая девочка. Отличный план, к слову.
– Я не хотела так! – истово зашептала она, чувствуя, как становится сложно говорить.
– Но именно так и будет, вернее – было бы. Золото уже в ручье?
– Я подняла жилу. К поверхности. Вода намоет. Не сразу, – мысли, искаженные болью, вырывались отдельными фразами.
– Тогда еще ладно, – вздохнул он, – У меня есть к тебе деловое предложение. Хочешь жить?
– Да! – сразу ответила она, чувствуя, как утекают мгновения.
– Г-хм. Я хотел поговорить о внуке. Он дорог мне. Скоро выйдет в город – не останется в деревне. Я хочу жить тут. Вы же, молодые, не можете сидеть на одном месте.
– Он же темный? – нашла в себе силы удивиться Аркадия.
– У всех нас есть недостатки, – примирительно развел руками архимаг.
– Он человека в зомби превратил!
– Не человека, а мародера. За мародерство – смерть.
– Где вы такие законы нашли – за все – смерть? – нашла в себе силы пошутить Аркадия.
– Мои законы, вполне нормальные, – хмыкнул Кеош.
– Но это – другой мир!
– Мои законы там, где я, – пресек возражения архимаг, – Вернемся к сделке. Я останусь тут, не пойду за внуком. Поэтому я хочу, чтобы ты последила за ним. Если исправится – пусть живет. Если нет – убьешь его. Кроме этого – само собой – приберешься за собой в деревне. Никаких каверн, никаких волков.
– Я согласна! – выдохнула Аркадия из последних сил, закрывая глаза.
– Я и не сомневался, – шепнуло где-то очень рядом.
Девочка открыла глаза и обнаружила себя сидящей на полу, в том, что было коконом. Холода в теле не было, тело привычно преображалось – словно и не было яда несколькими мгновениями раньше. Архимага тоже не было. В голове словно разорвалась струна – больно, звонко, обидно. В след за этим чувством, Аркадия разревелась, как быть может, она это делала в самой ранней юности. Только через несколько минут она нашла в себе силы подняться с места, вылезть в окно и деревянной походкой двинуться к дому. Клочки паутины оставались на высокой траве, освобождая ее от остатков кокона.