Он прикоснулся к нему из любопытства, и вдруг комната осветилась тусклым светом, а экран справа от него включился.
— Доброе утро, Магнус. Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил роботизированный женский голос, заставив Магнуса напрячься, он уставился на экран, где логотип «I.AM Индустрия» парил в центре.
— Эм… Мама? — спросил он, поеживаясь от страха, но именно так Джулия назвала его, когда они с Элис тайком пробрались на встречу.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — снова роботизировано спросил голос, и Магнус недоверчиво усмехнулся, его глаза загорелись, он решил сесть и немного поиграть с этой штукой. Но он не знал, что на телефон Джулии был отправлен сигнал тревоги, говорящий о том, что «Мать» была активирована.
— Что это за комната? — спросил он, кладя свой телефон на стол. На несколько мгновений воцарилось молчание, и Магнус понял, что он задал неверный вопрос. — Ну, ладно… Может ты скажешь мне, для чего ты здесь? — спросил он, пытаясь перефразировать свой вопрос.
— Я — искусственный интеллект, созданный с целью сбора, хранения и распространения данных. Вы что-то хотите найти? — ответил механический голос, и экран изменился, показывая Магнусу строку поиска.
Он вспомнил, как Джулия говорила, что «Мама» была создана как сверхинтеллектуальная система, способная проникнуть в любую правительственную систему на этой планете. Он почувствовал, как волосы у него на руках встали дыбом, и на мгновение удивился, откуда оно знает, что это именно он здесь сидит.
— Ммм… — Магнус заколебался, гадая, что же ему искать, но остановился только на одном. — Элис Мерфи, — сказал он. — Ищи это имя, — добавил он, пристально глядя на экран.
— Вы хотели бы просмотреть недавно сохраненные файлы Элис Мерфи, или вы хотите начать новый поиск? — спросил механический голос, и Магнус молча уставился на него.
Недавно сохраненные?
— Сохраненные, — он согласился, почувствовав напряжение, наблюдая, как на экране напечатали ее имя, а затем показали коллекцию файлов, все с разными именами, но хранившихся в категории под названием Элис Мерфи.
Там была целая подборка видеофайлов, некоторые с датами, некоторые без, некоторые названия не имели смысла, Магнус смутился, выбрал один наугад, чтобы посмотреть, что это было.
Видео, которое он выбрал, начало проигрываться, его взгляд был прикован к экрану, шарканье камеры заполнило комнату, и Магнус нахмурил брови, когда она выровнялась и показала изображение двух знакомых людей, сидящих на кремовом диване.
— Это Семья Мерфи, 8 марта 2010 года. Первый сеанс, — произнес женский голос, и Магнус взглянул на экран, пытаясь уловить больше деталей, но не смог разглядеть говорящего.
— Софи… Расскажите мне о том, что происходит с вашей дочерью, — камера была установлена так, что смотрела по диагонали на диван, где сидели родители Элис.
Он наклонился вперед, и когда пустота подняла свою голову, у него возникло жуткое ощущение, что он вот-вот услышит то, что очень давно похоронили…
— Гм, — начала Софи, выглядя немного моложе, чем сейчас. — Поведение Элис… Все становится только хуже, — прошептала Софи.
Звук был трескучим и немного приглушенным, а кадры выглядели старыми и немного размытыми. Он задался вопросом, как система получила доступ к этой записи, и снова слегка нахмурил брови.
— А вы не могли бы объяснить? — спросила женщина, которая была за кадром.
— Она очень любит манипулировать людьми… Она искажает правду, ей всего восемь лет, она постоянно лжет. Другие ученики школе боятся ее… И я… Боже, я даже не знаю. Кто-то недавно побил ее, не знаю… Мы все еще разбираемся со школой. Она не хочет говорить об этом ни с нами, ни с кем-либо еще и не говорит нам, кто это сделал.
— Расскажите, что случилось?
— Она вернулась домой вся в синяках… — послышался голос Ричарда, и Магнус внимательно прислушался. — Синяки на руках, на шее…
— А Элис раньше участвовала в драках?
— Нет, — прошептала Софи, явно испуганная и немного расстроенная. — Она не склонна к дракам, но иногда она бывает злой… Я не знаю, как это описать.
— Итак, вы сказали, что она не хочет говорить с вами, что она манипулирует, что она лжет. О чем же она лжет? Как она манипулирует? — спросила женщина за кадром, и Софи вздохнула и поднесла руки ко рту, словно стараясь не заплакать. — Не торопитесь.
— Она… Раньше это было незаметно. Иногда разбивает дома вещи и делает вид, что это не она. Она лгала нам и придумывала истории о других детях, которых она приглашала в гости, что это сделали они, но мы никогда не видели никаких детей… А когда она понимает, что разозлила нас, она плачет и выставляет меня самой ужасной матерью в мире, — тихо сказала Софи и шмыгнула носом, держа в руках салфетку.
— Она никогда не может сказать нам правду… Она будто просто получает удовольствие от лжи и избегает брать на себя ответственность за свои действия.
— Но ведь она еще ребенок, — вмешалась женщина, которую Магнус принял за психолога.
— Да, но она делает вид, что не понимает, что сделала что-то плохое, и ведет себя так, как не должен вести себя ни один ребенок… — Софи напряглась, явно расстроенная.
— Пожалуйста, продолжайте, — тихо пробормотал психолог с экрана.
— В последнее время мы находим ее игрушки разорванными на куски и спрятанными по всему дому, за подушками, под холодильником и под кроватью… Я знаю, что это просто игрушки, но это так… Это жестоко, то, как она разрывает их на части или разрезает на куски. Я даже не знаю, где она нашла ножницы, потому что мы их всегда прячем. Она отрубила головы всем своим куклам и спрятала их в разных местах по всему дому, чтобы я их находила, — объяснила Софи и на секунду задержала дыхание, прежде чем продолжить…
— Иногда она прячется и не выходит часами, как будто хочет, чтобы мы запаниковали и стали ее искать… Каждый раз по-разному. Иногда это займет час, иногда несколько, иногда она оставляет заднюю дверь открытой, заставляя меня думать, что она убежала, но она прячется под раковиной, а затем она выскакивает и пугает меня, и думает, что это смешно. Но за последние несколько недель она начала ползать по дому, особенно по ночам, с этой ужасной хоккейной маской, которую она сказала, что ей дал друг, но я знаю, что она, вероятно, нашла ее в чьем-то мусоре или где-то на улице. Она все время говорит, что это просто игра, но… Но я так не думаю.
— Ты думаешь, она манипулирует тобой, вызывая панику, пугая тебя таким образом?
— Она как будто хочет, чтобы мы знали, каково это, если ее не будет, как будто она хочет, чтобы мы ценили ее больше или относились к ней еще лучше, — ответил Ричард, и Магнус почувствовал некоторую враждебность. — А потом она… Спросил нас, нравится ли нам… быть напуганным, — добавил он с опаской в голосе.
— А что привело вас в мой кабинет? Что стало для вас поворотным моментом, когда вы решили, что Элис понадобится моя помощь? — спросила женщина за кадром после нескольких секунд молчания, и Софи передали еще один платок.
— Вчера вечером, эм… — начал Ричард, взглянув на Софи. — Мы с Софи узнали, что ждем ребенка. Мы собирались рассказать об этом Элис, но не смогли ее найти… Мы смотрели везде. На чердаке, в подвале, под раковиной, но она просто исчезла. Мы не вызывали полицию, потому что она часто делала это в последнее время, мы понятия не имеем, куда она ходит… Но через несколько часов она возвращается. Я знаю, это звучит так, как будто мы не заботимся о ней, но… Мы пытались запереть двери, надеть цепи, установить сигнализацию, но она всегда исчезала. Так что, мы легли спать, в доме было тихо, но уже через несколько часов я проснулся от странного ощущения.
Магнус снова наклонился вперед, чувствуя, как его глаза слегка расширились.
— Элис стояла рядом с кроватью, и я не знаю, как долго она там пробыла, она держала кухонный нож прямо у моего подбородка, — объяснил Ричард, все еще настороженно, но держа себя в руках, в отличии от Софи, которая несколько раз промокала глаза салфеткой.