— Она вам угрожала? — спросил психолог с экрана.
— Даже не знаю… Она просто сказала: «Я знаю, что ты не мой отец, так что ты больше не можешь указывать мне, что делать» и ушла. Просто так. Мы часто с ней ссорились, но это было что-то другое. А потом она не хотела об этом говорить с нами, — добавил он и откашлялся.
Софи глубоко вздохнула, прежде чем тоже заговорить.
— Она нашла письма, которые я получала от биологического отца Элис, который находится в тюрьме… Он был осужден незадолго до ее рождения, восемь лет назад. Я нашла их у нее под подушкой, — объяснила Софи, и Магнус поднял брови, хотя кое-что из этого знал, он удивлялся, почему Элис никогда не упоминала, что она уже знала о том, что Ричард не ее отец.
— За убийство. Он попал в тюрьму за убийство, — вмешался Ричард, и Софи напряглась, провела ладонью по волосам и снова вытерла глаза.
На несколько мгновений воцарилось долгое молчание, прежде чем психолог заговорил снова.
— Вы не возражаете, если я поговорю с Элис наедине? — спросила она, и было тихо в течение нескольких секунд, прежде чем внезапно видео издало скребущий звук, когда изображение на экране размылось в один поток цветов.
Магнус посмотрел вниз на пульт, но как только он посмотрел вниз, он снова услышал голос психолога.
— Как ты себя чувствуешь, Элис?
Магнус поднял глаза и увидел восьмилетнюю Элис, сидящую на диване. Она выглядела такой маленькой, хрупкой и невинной с яркими светлыми волосами, аккуратно свисающими по обе стороны лица и заправленными за уши. Но именно выражение лица заставило волоски на шее Магнуса медленно встать дыбом. Она рассеянно смотрела на камеру, даже в зернистом изображении было видно полное отсутствие эмоций. Это было ужасно, но Магнус только улыбнулся.
— Элис? — снова спросил психолог. — Ты можешь мне сказать, зачем ты приставила нож к горлу своего отца? Разве он тебе не нравится?
Тишина.
— Почему тебе не нравится разговаривать с родителями, Элис? Ты можешь поговорить со мной. Это безопасное место. Ты можешь поговорить со мной по секрету, и я никому не скажу, даже твоим родителям, — настаивал психолог, но Элис просто смотрела на нее.
Как будто Магнус слышал, о чем она думает. Она думала, что это пустая трата времени. И вероятно, была раздражена тем, что с ней заговорили таким слегка покровительственным тоном.
И все же даже тогда от присутствия Элис не исходило ничего, кроме тишины, но для Магнуса это говорило о многом.
— А как же школа? Как твои друзья?
Элис повернула голову к камере и некоторое время смотрела на нее.
— Не обращай внимания на камеру. Что ты можешь рассказать мне о человеке, который побил тебя? Это был один из твоих друзей?
— Это был никто, — ответила Элис тихим голосом.
Она посмотрела вниз на свои руки, которые были сложены на коленях, прежде чем снова поднять взгляд. Она лгала, делала вид, что просто боится раскрыть правду. Магнус издал смешок. Все эти трюки… он знал их все до единого.
— Откуда у тебя эти синяки, Элис? Твои родители беспокоятся.
Элис снова ничего не ответила, а вместо этого посмотрела в камеру и начала возиться с руками.
— Ты нервничаешь из-за камеры? — спросил психолог, и Элис молча продолжала смотреть на камеру, как будто она была очарована тем фактом, что ее снимали.
— Иногда быть напуганным очень весело, — сказала Элис через несколько секунд, прежде чем снова посмотреть на психолога.
— Это камера тебя это пугает? — спросила психолог, Элис покачала головой и на мгновение замолчала.
— Когда я молчу, то узнаю больше, чем когда задаю вопросы, — очень тихо ответила Элис.
То, как по-детски она говорила, было жутко и непривычно для ушей Магнуса, ее голос был легок, но все еще немного хриплый, как сейчас. Как будто он наблюдал за совершенно другим человеком, одетым в кожу Элис.
— Иногда… людям это не нравится. Им не нравится, когда я смотрю на них… И другим детям не нравится, что я знаю больше, чем они, и что я рассказываю им о то, что они, возможно, не хотели знать. Иногда взрослые, эм… злятся на меня за то, что я так поступаю с ними.
— Какие взрослые?
Тишина.
Стало ясно, что сказанное Элис подверглось анализу. Она не пошевелила ни единым мускулом, спокойно сидела на диване и продолжала возиться с руками, опуская плечи, как будто ей было стыдно.
— Тебе больно, Элис? — тихо спросила женщина, и снова на несколько секунд воцарилось молчание, прежде чем Элис начала хихикать.
Первым звуком был короткий выдох через нос, и она улыбнулась, как будто она не могла держать себя в руках. Еще несколько секунд стояла тишина, а потом ее хихиканье возобновилось и стало чуть громче.
Магнус был очарован и наклонился вперед, пока внезапно телевизор не выключился, и он напрягся, увидев свою мать в отражении черного экрана. Он повернулся и встал, не зная, что сказать, когда Джулия смотрела на него и убирала руку с середины стола, выключив систему.
— Итак, — сказала она, одетая в халат и спящую маску, которая удерживала ее волосы на затылке. — Теперь ты знаешь.
— Что знаю? — спросил Магнус, все еще слыша детское хихиканье Элис, эхом отдающееся вокруг его головы.
— Кое-что об Элис Мерфи, — ответила Джулия, тяжело вздохнув, прежде чем сесть на один из двенадцати стульев вокруг стола и продолжить смотреть на своего сына. — Садись, Магнус. Я думаю, нам надо поговорить, — тихо сказала она, и он опустил глаза, прежде чем снова сесть и повернуться к матери. — Ты понял, что там происходит?
— Наверное, — ответил Магнус, и Джулия слегка улыбнулась, прежде чем постучать пальцами по столу, словно глубоко задумавшись о чем-то. — А как ты нашла эти видео?
— Легко, — спокойно ответила Джулия.
Она немного приподнялась, понимая, что сейчас расскажет Магнусу то, что долгое время держала в секрете. Но он уже нашел комнату, он уже нашел систему, он уже знал о ее компании, так что же удерживало ее от того, чтобы поделиться этим сейчас?
— Послушай, Магнус, я должна кое-что тебе рассказать, — начала Джулия. — Насчет Элис, — добавила она, и Магнус молча оглянулся на нее. — Я впервые заметила Элис, когда ты начал встречаться с Вероникой Грин.
Магнус нахмурился, собираясь возразить против того, что он встречался с ней, но Джулия подняла руку, останавливая его, прежде чем он заговорил.
— Я навела справки о семье Вероники, ее ближайших родственниках. Я создал досье на каждого из ее родителей, двоюродных братьев и сестер, тетушек и дядюшек, — она продолжала говорить, а Магнус сидел молча. — Я хотела проверить всех и каждого, кто вошел в нашу жизнь, Магнус. Потому что мы не обычная семья, и мы никогда ею не будем. И у нас здесь есть секреты, которые нужно защищать, — серьезно добавила она и на мгновение заглянула ему в глаза, а он кивнул, показывая, что все понял.
— Тогда я наткнулась на некоего Харви Джонса, который встречался с несовершеннолетней девушкой по имени Элис Мерфи, и заявил, что не знает, что она несовершеннолетняя, и пообещал порвать с ней сразу же после того, как я поговорила с ним.
— Ты с ним разговаривала? Это была ты? — спросил Магнус, и Джулия смутилась. — Элис знала, что кто-то предупредил его.
— Я сделала им обоим одолжение, — ответила Джулия, и Магнус заерзал на стуле, чувствуя, что ему предстоит очень серьезный разговор с матерью, и задался вопросом, знает ли она, что после этого Харви оказался в больнице.
— Я была заинтригован тем, что Элис скрывала возраст от своего парня и что вскоре после того, как я немного поговорила с ним, он оказался в больнице. Вот я и заглянул в ее семью, их прошлое… И всё это, — осторожно сказала Джулия, и Магнус опустил голову, чтобы странно взглянуть на мать.
— Вот тогда я и наткнулась на эти файлы… Их было около двадцати. Различные сеансы Элис. И они начинаются, когда ей было пять лет, до тех пор, пока ей не исполнилось восемь… И затем, все это прекратилось.
— И что же, она преодолела свои проблемы? Отлично, — ответил Магнус, и по его простому тону Джулия поняла, что он не совсем ее понимает.