— Что ты такое говоришь? — спросил Магнус, и Джулия улыбнулась.
У нее был свой план, но обсуждать его с Магнусом она не собиралась…
— Давайте сначала чай? — Джулия улыбнулась, указывая на поднос. — Я оставлю тебя… — затем она сказала, поворачиваясь, чтобы уйти, но остановилась. — Когда Элис закончит, попроси ее прийти поговорить со мной, хорошо? Если она захочет, — Джулия улыбнулась, вышла из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь.
Магнус нахмурил брови, но больше не хотел думать об этом, так как Элис ждала его в ванной.
Он привел себя в порядок и присоединился к ней, беря поднос, который принесла его мать, и увидел, как она прячется за пузырями от пены.
— Хэй, — тихо сказала она, распустив влажные волосы и заправив их за уши.
Ванна была широкой и большой, и казалось, что она поглотила Элис. Магнус улыбнулся, взял для нее кружку чая.
— Не стоило. Мне просто нужно было успокоиться, — пробормотала Элис, хотя ей очень понравился этот жест. — Теперь я в порядке, — добавила она тихо, с любовью глядя на Магнуса, хотя он этого не видел, поскольку слегка повернулся, чтобы снять одежду и присоединиться к ней.
— Я знаю, — ответил Магнус, соскальзывая в воду после того, как Элис вежливо отвела глаза, хотя он не против, чтобы она смотрела. — Но если это не так, то не надо ничего скрывать от меня.
Элис приоткрыла рот, желая ответить, но вместо этого просто глубоко вдохнула. Она кивнула, глаза опять начинали слезиться, поэтому она потянулась за чаем и слегка соскользнула в воду, держа керамическую кружку обеими руками.
— Я думаю, мы должны поговорить об этом, — тихо сказал Магнус, Элис хотела возразить, но она также хотела выпустить пар.
Ей не хотелось утомлять его, но она глубоко вздохнула и объяснила, что чувствует. Они говорили об этом, и Магнус спокойно слушал, иногда говоря свое мнение, но большую часть времени он просто слушал.
— Просто хаос какой-то, — тяжело вздохнула Элис, приглаживая влажной ладонью волосы.
— Да, — тихо согласился Магнус, потирая щеку и пристально глядя на девушку.
— Все просто рухнуло, как будто… Я даже не знаю… как это переварить, — она пожала плечами, глядя в воду, где тихо потрескивали и лопались маленькие мыльные пузырьки. — Сначала все эти вещи о моем прошлом, а потом моя мать меня в этом же и обвинила, как будто я сделала что-то нарочно. Она могла бы сделать тот аборт, я же не требовала своего рождения, — напыщенно произнесла Элис, все еще глядя вниз.
Она знала, что Магнус смотрит на нее, но пока не хотела встречаться с ним взглядом.
— Может быть, она чувствовала себя виноватой, — сказал Магнус. — О аборте и просто прислушалась к своей матери. Может быть, это был бунтарский поступок.
— Возможно, — Элис тихо вздохнула, поджав губы. — Я знаю, что они не любили Питера. Он сам мне об этом сказал… Я просто не могу поверить, что всё забыла…
Магнус, сделав глубокий вдох, продолжая наблюдать за тем, как эмоции отражаются на ее лице и глазах.
— Это пиздец, что они заставили тебя пройти через это.
— А еще и я оказалась плохим человеком, — улыбнулась Элис, глядя на него, но улыбка была горько-сладкой. — Жаль, что у меня не такие родители, как у тебя. Они так сильно тебя любят, — пробормотала она. — Они сделают для тебя все, что угодно.
Магнус посмотрел вниз и в сторону, оценивая то, что говорила Элис. И это правда, его родители пойдут за ним на край света.
— Извини, — затем сказала Элис, ее голос немного успокоился, и Магнус покачал головой.
Они еще немного полежали в ванне, пока кожа Элис снова не начала просить свежего воздуха. Магнус упомянул, что его мать хотела поговорить с ней после того, как она переоделась и высушила волосы феном. Он в чем-то сомневался… И когда Элис ушла найти Джулию, он втихую последовал за ней.
Джулия ждала в библиотеке. Она читала и грациозно закрыла книгу, когда Элис постучала и вошла в комнату.
— Магнус сказал, что вы хотите поговорить со мной? — спросила Элис немного робким тоном.
Джулии хотелось, чтобы Элис чувствовала себя более комфортно рядом с ней, и она удивлялась, почему эта девочка ведет себя так вежливо в присутствии предполагаемого авторитета.
— Подойди и сядь, дорогая, — тихо сказала Джулия.
Элис натянула рукава толстовки на руки и пересекла комнату, чтобы сесть рядом с Джулией, когда та похлопала по соседнему месту.
— Магнус рассказал мне, что случилось сегодня… с твоей матерью.
— Ох, — выдохнула Элис, снова чувствуя комок в горле, она отвела взгляд и посмотрела вниз на свои руки.
— И я предполагаю, что ты знаешь о Ричарде и других вещах, — тихо сказала Джулия, и Элис кивнула, опустив взгляд на свои колени, прежде чем снова посмотреть на Джулию. — Мне так жаль, что это происходит с тобой, Элис… Но иногда в жизни происходят суровые события, которые формируют нас и делают сильнее для нашего же будущего…
Элис глубоко вздохнула и подвинулась.
— А вы религиозны? — тихо спросила она.
— Нет, — тихо ответила Джулия. — Уже нет, — добавила она, и Элис увидела мгновенную вспышку печали, но она исчезла так же быстро, как и появилась. — К сожалению, дорогая, это очень по-человечески… Бояться того, чего мы не понимаем, — Джулия вздохнула, пристально глядя на Элис, чьи глаза затуманились, но она не заплакала.
— Вместо того чтобы лелеять и обнимать то, что сделало бы тебя великой, они хотели стерилизовать тебя и кастрировать, как животное… Но ты сейчас взрослеешь, и то, что ты делаешь со своим разумом и своим будущим, целиком зависит от тебя… Теперь они не могут причинить тебе вреда, может быть, это все скрытое благословение… Но они тебя сдерживали, дорогая.
— Да, — выдохнула Элис, чуть успокоившись от ее слов. — Я многого не ожидала, — добавила она, потирая щеку. — Так много семейных историй, о которых я понятия не имела… И у меня украли огромный кусок жизни.
— И это тебя злит? — спросила Джулия, внимательно наблюдая за Элис, которая теперь сидела спокойно.
Она видела это в глубине ее глаз, эту пустоту… Как будто она парил в ожидании своего часа, чтобы выйти, но колебалась. Для Джулии Элис была очаровательна, она была таким чутким существом, но у нее была темнота, которая не нуждалась в физическом насилии, чтобы стать эффективной.
— Нет, — наконец ответила Элис. — Я не знаю, как это объяснить, — пробормотала она, зная, что не чувствует гнева, но это было что-то другое, как будто у нее было какое-то необъяснимое желание.
То, что чувствовала Элис, было холодной яростью, такой яростью, которая бурлила и кипела годами, уходя под поверхность, пока, наконец, подобно смертельному вирусу, она не выползла из глубин и не забрала своих жертв, работая изнутри наружу.
— Ну… Я кое-что знаю об этом чувстве, — сказала Джулия, протягивая руку, чтобы убрать несколько идеально завитых прядей с ее лица.
Теперь Элис посмотрела на нее, ее глаза сфокусировались на лице Джулии.
— Ты ведь знаешь, что отец Магнуса немец, да? — спросила она, оглядываясь на Элис, которая кивнула, и ее лицо немного побледнело. — Хорошо… Дедушка и бабушка Ханса были евреями-немцами… И жили во времена нацизма ближе к концу Второй мировой войны.
— Ого, — выдохнула Элис, чувствуя себя немного на пределе.
— Его бабушка бежала из Германии и приехала в Америку с матерью Хана, но, к сожалению, прежде, чем его дед смог присоединиться к ним… Его поймали и отправили в один из лагерей смерти буквально за несколько месяцев до окончания войны, — объяснила Джулия, и глаза Элис расширились.
— Бабушка Ханса… Испытала что-то близкое к тому, что я называю холодной яростью. Это не очевидное чувство, но оно заставляет нас вести себя так, как мы обычно не поступали бы… Превращает нас в других людей. Бабушка Ханса тоже была в таком гневе… И она передала его матери Хана, которая, возможно, передала его ему. Я увидела это в глазах его матери и бабушки, как только встретилась с ними… — объяснила Джулия, и Элис внимательно посмотрела на нее.