— Он никогда не делал этого раньше? — спросила Элис, проведя рукой по волосам, тихо вздохнув. Ее сердце бешено колотилось, и она не могла не оглянуться через плечо, чтобы посмотреть, куда ушел Магнус, но она не увидела его ярко-красную куртку среди моря студентов, стоящих в очереди на обед.
— Откуда он вообще знает твое имя, — выдохнула Оливия. — О боже, может быть, это он забрал тебя домой с вечеринки у Вероники! — она снова ахнула и в волнении схватила Кэндис за руку. — Это бы объяснило, почему он так ухмыльнулся.
— Может, тебя стошнило в его машине, — усмехнулась Кэндис, и Элис поморщилась. Ее разум начал играть с ней, пока она проигрывала ухмылку Магнус… Как будто он знал что-то, чего не знала она… Или, может быть, они оба знали что-то, чего он не хотел бы, чтобы она знала. Ее разум, казалось, исказил его ухмылку в хмурый взгляд и повторил это опять и опять, заставляя беспокойство и нервы мчаться по ее венам. — Э… Элис? — спросила Кэндис.
— Я в порядке, — прошептала она, видя маленькие звездочки, сверкающие в ее глазах. Она медленно встала, увидев, что широкие двойные стеклянные двери, ведущие наружу, открыты. Это займет всего десять секунд, чтобы выйти и подышать свежим воздухом. Иначе… — Я просто… — начала она, но не помнила, как закончила фразу, все, что она услышала, был громкий вздох Кэндис и Оливия, зовущие ее по имени, прежде чем все стало черным.
*
— Мам, я в порядке… Правда, — пробормотала Элис в трубку, сидя на краю кровати в кабинете медсестры. — Пожалуйста, не делай этого, — продолжила она, услышав, как мать сказала, что уже уходит из офиса, чтобы забрать ее.
Кэндис и Оливия тоже слонялись по кабинету медсестры, с легким отвращением и интересом разглядывая детальные постеры с анатомией человека.
-… Нет, я не беременна, — прошипела Элис, закрывая лицо рукой и вздыхая. — Хорошо. Просто… Не говори папе, он будет волноваться, — она продолжила и подождала, пока ее мать закончит говорить.
— Так ты едешь домой? — спросила Олив, распуская свои длинные каштановые волосы, прежде чем снова завязать их в пучок, но еще более запутанный, чем раньше.
— Да, у моей мамы разорвется аневризма, если я этого не сделаю, — ответила Элис и встала с кровати медсестры, чтобы забрать у нее зеленый листок с разрешением вернуться домой на день.
— Я считаю, что это хорошо, что она так заботиться, — улыбнулась Кэндис, когда они шли к шкафчику Элис. Звонок на 4-й урок уже прозвенел, оставив трех девочек одних в коридоре. — Не могу поверить, что ты упала в обморок, потому что Магнус заговорил с тобой, — добавила она через несколько мгновений, прежде чем все девушки расхохотались. Это было забавно, потому что за этим скрывалась правда, она упала в обморок, потому что он заговорил с ней. Но это было не от того, что он сказал, а от того, что она ожидала, что он хотел сказать что-то другое.
Но на самом деле Магнус флиртовал с идеей стать ближе к Элис по чисто поверхностным причинам. Она была хорошенькой и выглядела невинной. Вдобавок ко всему, он живо вспомнил линию между ее упругими мягкими грудями от розового блестящего платья, которое она надела той ночью.
Машина матери Элис уже ждала за школьными воротами, когда она пришла туда. На лбу Софи Мерфи появилось озабоченное выражение, ее собственные длинные светлые волосы были собраны в большой пучок.
— Привет, милая, — сочувственно проворковала она, потянувшись вперед, чтобы потрогать лоб дочери, пока она сидела на пассажирском сиденье. — Comment te sens-tu*?
— Я устала, — призналась Элис, отвечая по-английски. Она не спала в выходные по очевидной причине, но невинно улыбнулась своей матери.
Мать Элис вздохнула и еще раз сочувственно улыбнулась ей, прежде чем завести мотор.
— Суп, а потом спать, когда вернемся домой, — продолжила Софи и отъехала от тротуара на своей маленькой голубой машине.
Вернувшись домой, Элис съела горячий домашний суп, а затем вернулась в свою комнату, чтобы лечь. Она лежала там, как ей казалось, несколько часов, слышала, как отец пришел домой с работы с Шарлоттой, и слышала, что мама рассказала им, что дочь плохо чувствует себя.
Ее мысли снова вернулись к тому, как она нашла тело Вероники. Она ожидала, что чувство вины вернется. Чувство вины от того, что она никому не сказала то, но когда ее взгляд упал на телефон Вероники, который молча лежал на столе, она поняла, что это было из-за любопытства. Зачем? Она не знала. Она никак не могла понять, почему это так ее интересует и почему она не может поступить разумно и рассказать кому-нибудь. Но все равно уже слишком поздно… Она будет соучастницей убийства.
Когда Элис осознала, что делает, она уже подключила айфон Вероники к зарядному устройству и ждала, когда он включится. Ее нога подпрыгнула от предвкушения, и она задохнулась от странного жуткого возбуждения, когда он включился. Тут же хлынул поток сообщений, и Элис выключила звук. Она держала его в руках, чувствуя его тяжесть.
Она не знала, что ей следует посмотреть. Если бы она была детективом, где бы она начала искать?
Элис открыла сообщения и забралась обратно в постель под одеяло, как будто собиралась почитать хорошую книгу. Ее тонкая возбужденная улыбка исчезла, когда она поняла, что все сообщения были стерты… Кроме тех, что пришли сейчас. Почувствовав укол раздражения, она зашла в галерею… Ничего необычного. Некоторые были откровенны и из странного чувства уважения Элис удалила их. Она нашла несколько фотографий Магнуса, он выглядел таким нормальным. У нее было много его фото, в основном он был один. Она медленно пролистала их, чувствуя, как струйка ревности начинает капать в ее кровь.
Ее сердце замерло, когда она обнаружила фотографии их поцелуя. Телефон безвольно повис у нее в руках, веки затрепетали. Ее грудь покалывало от ледяного разочарования и ревности, и она заблокировала его, делая резкий, но глубокий вдох, пытаясь урезонить себя и успокоиться.
Я рада, что эта сука мертва. Сплюнул собственный голос Элис в голове, и глаза расширились. Она тут же вскочила, поспешила к своему столу, рывком открыла крышку, бросила туда телефон и резко захлопнула. Ее дыхание было быстрым и неглубоким, но она запаниковала еще больше, когда услышала шаги, приближающиеся к ее комнате.
Элис поспешила обратно в постель и накинула одеяло на ноги за мгновение до того, как ее мать толкнула бедром дверь и принесла горячий чай.
— Ты выглядишь так, будто у тебя жар, — проворковала она и поставила поднос, чтобы снова потрогать лоб дочери. — Хм… слишком горячая, — пробормотала она, когда Элис попыталась успокоиться и тоже ощупала свой лоб от беспокойства
На следующий день Элис осталась дома. Она не спала всю ночь, уставившись в стену. Усталость на ее лице была настолько очевидна, что мать настояла на том, чтобы она осталась дома и сама о себе позаботилась, облегчение было одним из первых чувств, которые испытала Элис, когда смогла снова закрыть глаза и отдохнуть еще несколько часов. Однако когда она снова открыла их, боль в животе и груди вернулась.
В следующую среду она вернулась в школу и быстро адаптировалась к обычной жизни. Кэндис и Оливия ввели ее в курс местных сплетен, и они продолжили свой обычный график, как будто ничего необычного не было. Даже Элис была поражена тем, как легко ей удалось скрыть бурю, которая назревала в ее собственном сознании, когда слушала, как ее друзья снова спорят о своем музыкальном вкусе по пути к дому Кэндис.
Когда наступила пятница, Элис пошла домой из школы одна. Был ясный, свежий и холодный зимний день. Ее толстый изумрудно-зеленый шарф был плотно обернут вокруг шеи, она слушала музыку, разум был в ее собственном мире. Она заметила на периферии низкий черный автомобиль, приближающийся позади. Инстинктивно она посмотрела, ее глаза нейтрально оглядели дорогую спортивную машину и почти мгновенно поняли, кому она должна была принадлежать.
Она встретилась взглядом с Магнусом, когда он проезжал мимо, его глаза смотрели вниз и обратно. Ей казалось, что она наблюдает за ним в замедленной съемке, видя, как он смотрит на нее так, что у нее снова заболело сердце, она быстро отвернулась, делая вид, что не заметила, как он проехал мимо. И снова она не могла понять, смотрел ли он на нее с отвращением или с интересом. Выражение его лица, казалось, постоянно было непроницаемым. Двигатель его машины взревел сразу же после того, как он проехал мимо нее.