– Простите, не стоило надоедать вам неуместными вопросами. Я вовсе не собиралась предлагать бросить поиски и остаться здесь, – пробормотала я примирительно. Он вскинулся и посмотрел с живым любопытством.
– А вы хотели бы, чтобы я остался?
– Лучше бы по сторонам глядели, молодой господин, чем повесничать, – одернул его Фредерик. – К бамбуковым зарослям подходим, там частенько на воду падает что-то.
Я вспыхнула и отвернулась. Старик смутил меня настолько, что даже не нашлось сил поставить его на место. Выходит, он совершенно прав, что не признает за мной авторитет – я бы тоже не признавала. Веду себя как глупая девчонка, не зря он считает меня таковой.
А ведь он напишет обо всем матери. Как пить дать, напишет – зная ее, я уверена, что мой помощник посылает ей подробные отчеты обо всем. Не удивлюсь, если она поручила ему и за мной присматривать.
“Впрочем, оно будет к лучшему, – думала я, скользя взглядом по частоколу длинных гладких стеблей бамбука. – Пусть убедится, что у меня все еще есть поклонники. Главное, чтобы вздорный старый мизантроп не наплел ей лишнего”.
3.3.
Будто почуяв чужака, Та Сторона никак себя не проявляла во время нашей прогулки. За бамбуковой рощей, гулко постукивавшей на ветру и отбрасывавшей кружевную тень узких листьев, тянулась заболоченная низина. За ней снова луг, потом берег вздымался крутым оврагом, к краю которого вплотную подступал лес, тихий и сумрачный.
На наше счастье, берег не размыло, сильных ветров давно не бывало, и русло оставалось чистым до того места, где река широко разливалась и разбегалась множеством рукавов, огибая земли Той Стороны. Здесь мы поворачивали обратно.
Чуткий Евгений больше не поднимал в разговоре неудобных тем, и большую часть пути молча рассматривал все вокруг. Но я была уверена – когда настанет подходящий момент, он еще задаст мне множество вопросов. А пока Фредерик украдкой следил за каждым его словом и каждой улыбкой, обращенными ко мне, и я с запоздалой досадой понимала, что напрасно позволила ему присоединиться.
Как бы то ни было, реку мы осмотрели, и оба моих спутника остались вполне довольны поездкой. Мне же она навеяла странное чувство беспокойства и неясного ожидания чего-то. Это было мучительно, ведь жизнь моя давно проходила тихо и размеренно, но я вовсе не жаждала перемен.
Обед мы пропустили. Я распорядилась, чтобы нам с Евгением накрыли стол на веранде. В гостинице не осталось никого из постояльцев – в такой чудесный день они не пожелали сидеть в четырех стенах и отправились на прогулку или в город по делам. Официантка подала обед и удалилась, оставив нас наедине.
– Мне не стоило навязываться, да? – спросил Евгений после того, как мы доели суп в молчании. – Скажите честно. Не хочу быть для вас обузой.
Чтобы быть честной, мне бы пришлось признаться в том, что сама ищу повод быть рядом. И что мысль о его скором отъезде невыносима. Но даже если я об этом скажу, ничего не изменится.
– Подумать только, третьего дня вы уговаривали меня любой ценой отвести вас на Ту Сторону! – усмехнулась я, накладывая ему рагу. – Нет, Евгений, вы вовсе не обуза. Если бы ваше общество было мне неприятно, я бы нашла множество поводов его избежать.
– Выходит, вы проводите со мной время не только потому, что этого требует долг гостеприимной хозяйки?
– Склонность задавать неуместные вопросы не доведет вас до добра, – предостерегла я.
Он извинился и вновь замолчал. Во взгляде его при этом не было ни тени смущения, напротив, он рассматривал меня с нескрываемым интересом.
– Хорошо, давайте поговорим о чем-нибудь безобидном, – сказал он наконец и долил нам вина. – Обедать в полной тишине неуютно, вы не находите?
– С удовольствием. О чем же? – я сделала вид, будто задумалась. – Может быть, о вас?
– Обо мне? Неужели вы действительно хотите узнать меня… – он спохватился, прервался, виновато улыбнулся и продолжил. – Почему именно обо мне? По сравнению с вашей жизнью в моей нет ничего интересного.
– Все любят говорить о себе.
– Кроме вас, – заметил он, и когда я пожала плечами в ответ, неожиданно спросил: – Вы вообще себя не очень-то любите, ведь так?
Почти беззвучно ступая в мягких тапочках, вошла официантка. Убрала со стола, поставила перед нами чай и десерты и так же тихо удалилась. Я растерянно наблюдала за ее ловкими, умелыми движениями, радуясь, что не пришлось отвечать на очередной бестактный вопрос. Лилианн работала здесь столько, сколько я себя помнила, и дело свое знала в совершенстве.
– Милая девушка, – сказал Евгений, проводив ее взглядом. – Только очень серьезная. Я ни разу не слышал ее голоса и не видел улыбки. Она недавно у вас?