– Точно не помню, я была еще ребенком, когда она нанялась, – ответила я, с нескрываемым удовольствием наблюдая, как вытянулось его лицо. – Старая школа, тогда считалось, что обслуга должна как можно меньше занимать внимание посетителей. Лилианн превосходно умеет скрывать свои чувства и быть незаметной, словно тень.
– Вы должно быть шутите? Или она начала работать еще подростком?
– Нет, у нее был достаточно большой опыт и хорошие рекомендации, – я и впрямь забавлялась от души. Очевидно, он слышал о Сёлванде и его жителях далеко не все. – Вы хотите спросить, сколько ей лет, ведь так? Свой возраст она не скрывает, поэтому я не выдам секрета, если отвечу. Лилианн разменяла шестой десяток. Так что отнеситесь к ней с должным почтением и вспомните об этом, если надумаете за ней приударить.
– И в мыслях не имел! – вскинулся Евгений, вызвав у меня смешок. – Но ведь ей на вид никак не больше тридцати! Вы действительно меня не разыгрываете?
Я клятвенно заверила, что это чистая правда, в чем он может лично удостовериться, поговорив с Лилианн. Евгений сказал, что не станет задавать даме подобных вопросов, и покосился на меня подозрительно.
– Мне тридцать два, не мучайтесь. Ну зачем вы так странно смотрите? Это же Сёлванд! Неужели не слыхали легенду о том, что на Той Стороне якобы можно разыскать источник вечной молодости?
– Как ни странно, в это легко поверить. Вы слишком умны для такой юной девушки, каковой кажетесь, – он продолжал смотреть во все глаза, и мне стало немного неловко. – А он в самом деле существует? Источник?
Я ответила, что не удивилась бы. О том, что на самом деле творилось на Той Стороне, никто не имел четкого представления. Но местные жили долго, почти не болели (по крайней мере, обычными для остального мира недугами) и старели невероятно медленно. Мои ровесники внешне почти не изменились с тех пор, как стали взрослыми. Возможно, кому-то и удастся жить вечно, но пока слишком мало времени прошло, чтобы об этом судить.
– Вот оно как, – медленно проговорил Евгений, кончиками пальцев поглаживая пустую чашку. – Теперь мне ясно, что имел в виду Ларс, когда говорил о флюидах.
– Неужели и вправду вам об этом не рассказывали? – я исподтишка всматривалась в его лицо, пытаясь понять, изменилось ли его отношение ко мне, когда оказалось, что вместо девицы лет восемнадцати перед ним почтенная дама.
– Я слышал только об исцелении. Возможно, просто не придал значения тем легендам, ведь меня интересовало другое… Уна? Что-то не так?
– Исцеление, замедление старения… все это правда. И Ларс тоже в чем-то прав: если достаточно времени провести рядом с Той Стороной, что-то в организме меняется, – вздохнув, я опустила ресницы. – Здесь все не так, Евгений. Но вы же говорили, что ищете что-то особенное.
– Получается, пока я остаюсь в Сёлванде, время и надо мной не имеет власти? – увидев, как я кивнула, он скривил уголок губ в усмешке. Кривой, горькой – даже ямочка на щеке не заиграла. – Так вот почему вы здесь никуда не торопитесь. Ну и какова она, вечная молодость?
– Ну, знаете ли! Мне всего лишь тридцать, а не триста!
– Простите. Я и сам не понимаю, как так получается, что я всякий раз задеваю вас своими словами. Меньше всего на свете я хотел вас обидеть.
Сказав это, он накрыл мою ладонь своей. Я ненароком подумала, какие у него красивые руки, длинные пальцы, как у пианиста. Сильные, сухие и теплые, и тепло это мгновенно побежало вверх под кожей, до самого сердца.
– Когда я родилась, мои отец и мать достигли весьма преклонных лет. Они давно смирились с тем, что детей им судьба не подарит, и готовились встретить мирную старость вдвоем, но за рекой стало происходить нечто странное. Тем или иным образом оно воздействовало на людей вокруг. Исцеляло, укрепляло тело, возможно, поворачивало возраст вспять… Как бы то ни было, я появилась на свет вопреки всем ожиданиям и даже законам природы.
Я перевела дыхание, подбирая слова. Меня зачали незадолго после того, как отец подрядился туда ходить. Одним из первых – мать рассказывала, что он вообще любил рискованные авантюры. А ровно через семь дней после моего рождения он ушел и не вернулся, даже его следов больше никто не видел. В какой-то мере я тоже детище Той Стороны, такая же зараженная, как земля за рекой, и дело вовсе не в том, что выгляжу моложе своих лет. Но я не хотела говорить Евгению об этом.
– Отец погиб, когда я была еще младенцем. Наверное, мать сильно горевала, во всяком случае, она так и не вышла замуж второй раз. С момента моего первого воспоминания о ней она ничуть не изменилась. Не постарела. Ее не мучали обычные для такого возраста недуги. Кто знает, не ей ли суждено было стать примером вечной жизни.