Хуже того, в определенный момент, когда они больше не смогут это откладывать, им с Гарри придется начать разговор, принять какое-то решение. Гарри скажет ей, как он намерен поступить с ней, а Джини придется в ответ рассказать о своих чувствах. Неделей раньше она заявила: «Она или я», – а Джини не из тех, кто отступает от своих слов. Что, если Гарри выбрал ее, эту его новую дочку? Что, если скажет, что все это время любил Кэти? Их брак никогда не оправится от такого удара.
От такой перспективы в голове Джини зазвучали минорные ноты. Все это было настолько ужасно, что не выразить словами.
Повернувшись на другой бок и уютно устроившись среди мягких удобных подушек, Джини закрыла глаза, не желая больше думать ни о Гарри, ни о его предательстве. «Если бы я только могла остаться здесь, – с тоской подумала она. – Остаться здесь и никогда больше не возвращаться…»
Глава восьмая
«Мать не выходила на связь всю последнюю неделю, и это было очень странно», – думала Пола, паркуя машину на стоянке аэропорта в воскресенье. Они с Джини всегда были близки, каждый день не раз говорили по телефону или обменивались сообщениями, а то и встречались. Когда Пола в первый раз стала мамой, Джини была для нее путеводной звездой в первые недели материнства. Она часами катала коляску с крошечным Льюком, мучившимся от колик, давая дочери возможность хоть немного поспать. Разумеется, Пола всегда любила мать, но, только увидев, с какой нежностью и с каким терпением Джини обращается с внуками, она по-настоящему поняла, насколько крепкими могут быть семейные узы и какой сильной может быть любовь между поколениями. Но в последние семь дней мать не прислала ни одного жизнерадостного сообщения, не позвонила, не выложила никаких забавных фото в семейную группу в Ватсапе. Без Джини в жизни Полы образовалась дыра.
И не только Пола попала в зону молчания. Никому из семьи мать не писала и не звонила. Пола сначала отправляла ей сообщения, текстовые и голосовые, чтобы поддержать, но они оставались без ответа. Потом она начала волноваться, что ее мама сбежала в самоволку во время пересадки или произошло что-то плохое. Спустя два дня Пола в панике позвонила в отель, так как ее мучило дурное предчувствие: А что, если?… Если с мамой что-то случилось, когда она была одна, Пола убила бы папу за это. Убила бы собственными руками. Но… «Ваша мать в отеле и говорит, что с ней все в полном порядке, – заверил ее менеджер на очаровательном неуклюжем английском. – Она прекрасно проводит отпуск, но не хочет ни с кем говорить».
Вот оно как. В конце концов, можно было понять, если Джини захотелось ненадолго отключиться от реального мира. Но только… ее мама была гордой женщиной, и путешествия в одиночестве были совершенно не в ее характере. Пола догадывалась, что Джини, должно быть, рыдает в белоснежную гостиничную подушку, отчаянно одинокая, испытывающая неловкость оттого, что ей все приходится делать одной. «Скажите им, что со мной все в порядке». Пола представила, как мама с заплаканным лицом шмыгает носом, когда к ней в номер стучится менеджер. (Что подумает персонал отеля о семье Мортимер, которая допустила подобное? По мнению Полы, Гарри следовало бы лететь на Мадейру следующим же рейсом, умолять ее о прощении. Но вместо этого он вернулся в Йорк и гостил в доме Дэйва в Клементоре, потому что не мог оставаться один. «Хоть об этом бы подумал, когда изменял маме», – сердито сказала себе Пола.)
– Я отвезу папу в аэропорт, – предложила Пола Дэйву накануне вечером. Средний брат был ей ближе всех по возрасту, и она любила его сильнее остальных братьев за доброту и серьезность. Джон, самый старший, всегда бросался вперед и первым все делал. Стивен, самый младший, был бунтарем, постоянно замышлял всевозможные шалости. Дэйв и Пола были средними в семье, послушными детьми, уравновешивавшими ситуацию. – Я просто хочу сама встретить маму, понимаешь, о чем я? Я по-настоящему без нее скучала.
– Я тоже скучал, – сказал Дэйв, потом понизил голос: – Что касается папы… Честно говоря, он без нее совершенно потерянный. Не знает, что ему с собой делать. Он ни разу за всю неделю не приготовил себе ланч, пока мы с Банни были на работе. Говорит, что не хочет позволять себе вольности.