— Кольцо астероидов, — хором подтвердили жених и невеста.
— В былые времена, — продолжал командир, — свадьбы на Земле хорами сопровождались. Придется и мне для вас песню спеть. Написал ее давний композитор Даргомыжский на дерзкие для тех времен слова Алексея Тимофеева, современника Пушкина. Пусть и для вас они, чуть мною переиначенные, тем же смыслом прозвучат.
И парящий в воздухе над голографическим изображением земного пейзажа командир звездолета запел глубоким грудным голосом, как «спивал» он дома ридные украинские песни.
— Все, — закончил он, вручая обещанные колечки. — Объявляю вас мужем и женой, первой космической парой, соединившейся не на земном шаре, а в звездном полете. Пока я говорю эти слова, на Земле нашей летят десятилетия, а вы, счастливые молодожены, вернетесь на Землю молодыми.
— Спасибо, командир. Будьте теперь нашим первым семейным гостем. Угостимся космической похлебкой, как бы в земном бору сваренной, — предложил штурман.
— Так лови котелок, Никита, лови! Вот бери ложку. Или у тебя есть?
— Есть, есть. Я каждому по ложке дала, «свадебный пир сервируя».
Пока происходила в звездной бездне эта необычайная свадьба, спасательный звездолет «Крылов» проводил сложный, точно рассчитанный маневр сближения с уже обнаруженным в космических просторах жилым модулем звездолета «Скорость», летящим по инерции с оборванным буксиром, его тяговый модуль давно умчался в безвестные дали, находясь уже в ином масштабе времени по сравнению с оторвавшейся кабиной.
Отдав должное свадебной похлебке, командир спасательного звездолета и счастливые молодожены перебрались в кабину управления, пролетев по знакомым коридорам и трапам, которые еще недавно не без усилий преодолевали в условиях повышенной тяжести, позволявшей им менее чем за год догнать потерянный модуль.
— Запись радиограммы со звездолета «Скорость», — доложил штурман, проглядывая ленты автоматических приборов.
— Знатно! Пока мы там на свадьбе гуляли, они…
— Отметили замедление нашего тягового модуля. Передают нам поздравления.
— Какие поздравления? Кто им про свадьбу сообщил?
— Они поздравляют и нас, и себя с нашим благополучным переходом в их масштаб времени.
— Есть с чем поздравить!
— Конечно, есть, — заметил штурман. — Каждого из нас с совершеннолетием.
— Это с каким же совершеннолетием?
— Каждому из молодоженов лет по двести пятьдесят, а вам и того больше.
— Ну, на какой-нибудь десяток! Так что, старцы мои, готовьтесь к встрече со сверстниками.
— Командир, — обернулась от компьютера звездолетчица. — Все о’кэй. Можно задавать программу нашему автозвездному пилоту.
— Тогда, Никита, заменяй меня у ручного управления. У тебя реакция более острая, а я буду сверять действия компьютера с натяжением буксира. Как считаешь, штурман? Справишься? При малейшем сомнении бери в руки управление.
— Не понимаю, — отозвалась звездолетчица. — Неужели человек может сравняться с таким компьютерным автоматом, в который я заложила совершенно четкую программу?
— Припоминай на Земле нашей, — со скрытым смыслом начал штурман, — одну старую песенку. Автомобиль — хорошо, паровоз — хорошо, пароход — хорошо, самолет — хорошо, а олени — лучше!
Командир расхохотался.
— Ты, математик, за своего Пифагора, Архимеда или Диофанта не обижайся. Мы твой компьютер уважаем. Только имей в виду, что хоть и миллиард попыток в секунду, но шахматная партия, бывает, за один ход проигрывается — натянись буксир рывком, случись и у нас обрыв, двум скитальцам, вместо одного, меж звезд блуждать придется. На Земле звездолетов такого класса не осталось. Разумеешь?
— Но доверяйте все-таки машине.
— И машине трошки, и вычислительнице немножко, уж ты не серчай. Командиром станешь, так же поступишь. Или не так? Ведь любой компьютер не замена, а только помощник человека.
— А я-то старалась, — вздохнула звездолетчица.
— И не зря старалась. Иначе тебя с собой мы не взяли бы.