— Я не могу. И мне холодно. Я убежала из дому.
— А теперь вместе будем в бегах?
— Конечно, вместе. И немедленно. У вас есть взлетолет для экстренных нужд. Попроси его у Георгия Трофимовича. Скажи, иначе я погибну. Вы же спасатели!
— Но для этого нужно считать тебя затерянной где-то в космосе. Правда, и земной шар летит в космосе, так что, пожалуй, вызов можно обосновать.
В ответ Надя всхлипнула и выключила связь.
Пришлось Никите вызывать Бережного.
— Что тебе не спится, штурман? Забыл, что нам скоро вылетать в рейс? По-настоящему тебе уже на модуле пора быть. А ты…
— Но пока я на Земле, прошу поручить мне сердечноспасательную операцию.
— Сердечноспасательную? — удивился Бережной.
— Надя Крылова, о которой вы от меня все знаете, погибает «босиком, в одной сорочке в предутреннем тумане, на заброшенной станции, ради спасения человечества».
— Ну и задаешь ты мне задачу, спасатель!
— Я слетаю, только дайте взлетолет для экстренных Нужд. Тут всего полсотни километров. Я быстро. Через полтора часа вам доложу о спасении человечества.
— А я через полтора часа еще спать буду, дотерпи до утра, штурман. Тогда и доложишь о своей кардиоспасательной операции. А взлетолет возьми, черт с тобой!
— Есть, черт со мной! — обрадованно отрапортовал Вязов.
Чтобы преодолеть 50 километров, Вязову потребовалось каких-нибудь четверть часа. За это время Надя успела замерзнуть от предутренней свежести и, сжавшись в комочек, пристроилась на поросшей травой скамеечке, давно не используемой по назначению.
Охватив колени руками, она сидела в ожидании, когда Никита прилетит. А он еле разглядел ее жалкую фигурку в сгустившемся тумане.
Подойдя к ней, он с присущей ему шутливостью сказал:
— Вот именно в такой воинственной позе и надо спасать человечество!
— Мне холодно, — только и могла выговорить Надя.
— Приглашаю для совершения подвига в кабину взлетолета. Там теплее.
— Нет, — решительно отказалась Надя. — Выслушай меня здесь!
— Может быть, в моей куртке это прозвучит значительнее?
— Хорошо, — согласилась Надя, закутавшись, как в плед, в слишком просторную для нее куртку космического штурмана. — Какие у тебя нашивки? Похожа я на звездолетчицу?
— Не больше, чем на мамонта, — улыбнулся Никита.
— А ты без куртки?
— Как в космосе без парадной куртки обойтись, признаться, не подумал.
— А я подумала! Этой куртки ты больше не получишь!
— Как так? — удивился Вязов.
— Вот так! — В голосе Нади прозвучала недавняя интонация Кассиопеи. — Не по-лу-чишь! Потому что никуда не полетишь!
— Если только в этом смысл моей ночной спасательной операции, то головы мне не иметь. Бережной снесет.
— Ему придется снести совсем другое.
— Что именно?
— Отмену вашего звездного рейса!
— Если даже вздремнуть здесь, то как можно такое во сне увидеть?
— Ты сам доказал, что рейс вашего звездолета невозможен.
— А не доказал ли я еще, что крокодил солнце проглотил? И какие тому доказательства я привел?
— А твои обломки? Один, взятый тобой в космосе, другой, поднятый тобой же со дна реки, а третий, найденный еще сто лет назад на берегу Вашки? И будто все они идентичны.
— Разумеется. Мы с тобой сразу сравнили и по старой газете.
— Полностью идентичны, да не совсем! Вашкинский обломок, как определили по следам распада в нем тория, просуществовал будто бы 30 лет, а современные обломки 170 лет.
— Верно. Но не я ли сообщил вчера уточненные данные о старом обломке? Все его три части обнаружены на складах научных учреждений, когда-то их исследовавших. И теперь, спустя 100 лет, вновь установили более точными методами, что возраст всех трех частей старой вашкинской находки те же 170 лет, что и у современных обломков космического корабля. Все они «близнецы»!
— В этом вся трагедия! Ух, как, однако, холодно! Твоя куртка не греет. Пойдем в кабину. Зуб на зуб не попадает. Ты отвезешь меня к деду на дачу. Это все Звездочка! Кассиопея прекрасная! Ее штучки! Испугалась, что я опровергну и деда, и ее Бурунова.
— Перевернешь, как Архимед, Землю. Точку опоры уже нашла? — улыбался Никита, усаживая Надю в кабину.
— Нашла! Знаешь, где? В дате постройки чужепланетного звездолета!
— Может быть, выпьешь горячего кофе по случаю стасемидесятилетия со дня его постройки?
— В каком году?
— Если сейчас по-прежнему 2076 год, то надо думать, что 170 лет назад, если без компьютера считать, был 1906 год.