Пробежаться по склепам. Я снова и снова касаюсь стен и камней, перевидавших за века многие смерти. И убеждаюсь — фон изменен. Изменен был сам след, а потом он снова вернулся в первоначальное состояние.
Как это возможно? Я не понимаю.
Это даже не ластик. Это что-то совершенно иное, чему у меня нет названия. Что-то, с чем Комитет никогда не сталкивался.
Некая способность или артефакт, который не дает даже самому сильному магическому восприятию пойти верной дорогой.
Что он пытался скрыть? И как это сделал? И если он скрыл некие объекты и воздействия, не мог ли он поступить так с собой? Скрыть истинные мысли, чувства, эмоции и даже магическую сущность?
Неужели появился новый дар, о котором мы даже не знали? И Пеньковский стал его носителем — злым гением, притворявшимся лучшим другом?
Его добродушие, отношение ко мне, помощь…
Ложь длиною пятнадцать лет.
Меня все-таки выворачивает наизнанку. Болью, прошлым, предательством. Максим придерживает меня за плечи — мы довольно далеко от лагеря, проверяем объект за объектом, надеясь найти хоть какие-то следы, могущие направить нас в нужную сторону.
Он всегда рядом. Всегда со мной.
И хорошо, что я проверила его прежде, чем окончательно полюбила и впустила в свою жизнь.
В отличие…
Я вою. А потом рыдаю, мусоля мужскую футболку.
Мне не надо говорить, объяснять, сдерживать себя. Мне позволяют выплеснуть всю ту черноту, что моментально образовалась на месте разлома. Выплеснуть и очнуться злой. Ясно мыслящей. И предельно собранной.
Я знаю, что буду страдать и дальше. И привыкать жить с очередной дырой в груди.
Но не сейчас. Сейчас для этого не время и не место. Сейчас я просто не замечаю, что истекаю кровью — чуть передавила поверх артерии, чтобы не упасть. И довольно.
Арсенский спрашивает почти спокойным голосом. Почти — потому что внутри него клокочет бешенство и жажда убийства. Я их чувствую горячим, остро пахнущим жаром.
Громким металлом, наполненным порванными струнами и разбитой гитарой.
— Как вообще все это…стало возможно?
— Решил начать с простых вопросов? — я горько усмехнулась. Но мужчина прав — если мы проговорим сейчас происходящее, это, вполне возможно, даст дополнительную ясность. — Друг главы Комитета, переживший Паликатель и не являющийся магом… Никто не только не присматривался к нему, но он по определению не попадал ни под одну проверку. Ни под малейшее подозрение. А ведь если проанализировать — его работа отличное прикрытие. Он имел возможность узнавать про артефакты, магов, ученых разных стран, использовать их, мотаться по миру и даже вывозить что-то… Преступник-археолог… Звучит дико. Помнишь, ту ночь в московском музее?
— Да. Хм, а ведь это произошло после нашей "случайной" встречи с Пеньковским.
— Да.
— Влада, я тут подумал… Ведь, по сути, до того вечера никто не делал попыток тебя убить… Что если он решился на это только тогда, когда увидел тебя со мной?
— И взревновал? Бред. Но причина была, я уверена…
— И чего, как ты думаешь, он добивается сейчас?
— Завершения ритуала. Из гения — в боги. Отличная карьера… — я горько усмехнулась, — Чего он добивается? Я не знаю…
— Но будет так же, как в Риме?
— Не уверена. Там же не получилось…
— Там ему помешали мы.
— Нет! Не в этом дело! Я читала более поздние отчеты экспертов — в том месте, где ты меня нашел, никто и не проводил ритуал.
— Подожди, ведь Олег…
— Лишь думал, что ему доверили столь важное дело. А по сути, это была фальшивка, чтобы их подставить.
— И убить тебя?
— Теперь уже не знаю…
Я закурила. На мое состояние сигаретный дым ложился хуже некуда, но мне хотелось перебить одну горечь другой. Я снова начала рассуждать вслух:
— В Замке Ангела мы были не просто так — он начал процесс. И запустил механизм. Но потом, по каким-то причинам, осознал, что ничего не добьется. А поскольку мы начали охоту после Нового года, затаился…
— Только ли поэтому?
— Что ты имеешь в виду?
Максим прикурил сигарету от моей и глубоко затянулся. Я видела, насколько он зол, чувствовала, как ему хочется просто схватить меня и убраться подальше, но он также как и я понимал — опять на кону не мы. А гораздо, гораздо больше.
— Слишком глупо и рискованно ехать сюда и пытаться что-то здесь провернуть. Или просто ехать сюда — отложив все свои планы по завоеванию мира. Значит, что — то есть в этом месте или времени, что ему потребовалось.
— Не знаю, что в этом месте, — я зло посмотрела на ближайший склеп, будто он был в чем-то виноват. — Я понимаю теперь, что он что-то с ним или в нем делал — но что именно? Слишком много неизвестных.