Отряхивая его мех, она сказала:
– Знаешь, это можно расценивать как преследование.
Майкл опустил голову и виновато улыбнулся.
– Знаю.
– Ты должен прекратить все это.
– Неужели ни капельки не романтично? У меня нет большого опыта в ухаживаниях, поэтому прости, если я действую слишком напористо.
Стелла надула губы. С его-то внешностью и харизмой? Она была уверена, что ему можно просто шевельнуть пальцем и ждать, пока женщины сами приползут к нему на коленях. И она больше не хотела быть одной из этих глупых женщин.
– Хватит, Майкл. Мы оба знаем, что это не ухаживания.
Он напрягся.
– О чем ты?
– Не надо больше оберегать меня от Филипа. Он переключил свое внимание на нашу секретаршу из приемной.
– Филип тут вообще ни при чем. – Он шагнул к ней, сжав зубы и сдвинув брови.
Инстинкты подсказывали Стелле отойти назад, когда он начал приближаться, но упрямство не давало ногам сделать ни шагу. Она задрала подбородок. Она его не боялась.
– Мне надоело быть для тебя объектом благотворительности. Я не хочу…
Положив обе ладони ей на щеки, он поцеловал ее. Взрыв чувств погасил сопротивление прежде, чем она успела начать сопротивляться. Прохладный шелк его губ казался блаженством. Горячий язык Майкла проник в ее рот, и Стелла почувствовала, как пьянеет от его вкуса и знакомого аромата. Она схватила Майкла за плечи и прижалась к нему всем телом. Он обхватил ее руками и притянул к себе ее бедра: мягкое к твердому. Ее руки и ноги наполнились ноющей страстью.
– Смотри, как ты растаяла, – прохрипел он, не отрывая губ. – Как же я скучал.
Он поцеловал ее снова; глубокий, медленный поцелуй заставил ее сжать пальцы ног и вздохнуть под его губами. Волосы Стеллы рассыпались по плечам, и она вздрогнула, когда Майкл запустил в них пальцы.
– Прекрасная Стелла, – прошептал он, перебирая ее локоны. – Может, ухаживать я не умею, зато целуюсь как надо.
Это мигом выбило ее из тумана, вызванного поцелуем. Она вырвалась из его объятий и вытерла рот рукавом.
– Не целуй меня. Не трогай меня. Я не хочу, чтобы ты делал что-то со мной из жалости.
– Да почему ты все время твердишь о жалости? Я никогда не говорил, что мне тебя жаль, – сказал Майкл, хмурясь.
– Тогда почему ты не взял мои деньги? – Не дожидаясь ответа, она второй раз подняла медведя с асфальта. Ей хотелось прижать игрушку к груди, но она заставила себя протянуть ее Майклу. – Все это очень мило, но с меня хватит. Я прошу тебя, остановись. Пожалуйста.
– Значит, ты больше ничего ко мне не чувствуешь?
Ее глаза заволокло слезами, и она слепо отвернулась.
– Я ухожу.
– А у меня есть к тебе чувства.
Стелла застыла, и его рука сомкнулась на ее ладони; он потянул ее, пока девушка снова не оказалась лицом к лицу с ним. Он взял ее за подбородок, глаза девушки были до краев наполнены слезами. Он правда это сказал? Сердце так громко стучало у нее в ушах, что она, должно быть, ослышалась.
Майкл сделал вдох, выдохнул, потом снова вдохнул.
– Я не взял твоих денег, потому что люблю тебя. Я убеждал себя, что ты во мне нуждаешься, и что, помогая тебе, я докажу, что я не такой, как мой отец, но это были лишь оправдания, чтобы быть с тобой. Ты во мне не нуждаешься, а я не должен никому доказывать, что я не такой, как папа. Я знаю, что не такой. И я все оборвал только потому, что был уверен: ты меня не любишь. Но когда ты сказала, что хочешь меня разлюбить, появилась надежда.
Ее кожу обдало жаром: ладони, шею, лицо, кончики ушей. Это не жалость. Это любовь. Она точно правильно расслышала? Это правда?
Он сглотнул.
– Прошу, скажи что-нибудь. Когда парень признается девушке в любви, он не ждет в ответ молчания. Я опоздал? Ты уже меня разлюбила?
– Ты носишь трусы, которые я тебе купила?
Смех вырвался из его горла.
– Иногда логика твоих мыслей для меня абсолютно непостижима.
– Носишь или нет? – Стелла переложила медведя под мышку и дотронулась до пояса трусов, выступающего над ремнем брюк Майкла.
Его губы изогнулись в улыбке, и он расстегнул ремень, брюки и потянул застежку молнии вниз.
– Если нас арестуют за непристойное поведение в общественном месте, то пусть хотя бы посадят в одну камеру.
Стелла высвободила концы его рубашки – и даже в тусклом свете фонарей разглядела красную шотландскую клетку боксеров. Она подняла на него взгляд, и игристая теплота наполнила ее тело, от сердца до самых кончиков пальцев. Он правда ее любит. И ее теория подтвердилась. – Майкла из единицы превратилась в ноль. Для нее.