– И отец девочки говорил в рупор, – нетерпеливо подсказал ей Носач.
– Никакого рупора.
– Как это никакого? Меня уверяли, что мужчина через рупор убедил их не прыгать вниз.
– Вы придумываете, или я вам рассказываю? – обиделась госпожа Чан.
Журналист замолчал. И тогда она объяснила, что, пока комиссар пытался успокоить родителей, на крышу поднялась группа пожарных во главе с неким Пьедрабуэной. Вроде как специалистом. По крайней мере, так сказал комиссар: что специалист поговорит с ребятами и убедит их слезть с карниза. И действительно, спустя какое-то время ребята начали потихоньку продвигаться по крыше. У людей уже болели шеи: еще бы, столько времени стоять, задрав головы, – но никто не отводил взгляда от ребят. Пока они не сделали последний шаг – и тут началось: люди аплодировали, обнимались и плакали.
– А родители друг с другом разговаривали? – поинтересовался Носач.
– Конечно, – ответила госпожа Чан.
– Но ведь они же в ссоре, – настаивал он, – у них был серьезный конфликт, из-за которого их семьи рассорились.
– Серьезный? – удивилась женщина. – Нет, фара.
– Какая фара?
– Да они столкнулись. Давно. Один разбил фару на машине другого. На парковке. Немного повздорили. Кричали.
– И только?
– Да. Потом выпили пива. Вон там, в баре. И готово – друзья.
Во взгляде журналиста читалось недоверие. Рассказ госпожи Чан вызывал у него всё больше сомнений. Поэтому он и не воспринял всерьез ее сообщение о том, что в тот вечер она видела, как ребята вошли в здание.
– Вы, наверное, хотите сказать, что видели одного из них, – поправил ее Носач. – Потому что сначала пришла девочка, а уже потом – мальчик. И увидел, что она стоит на карнизе.
– Ничего подобного, – возразила госпожа Чан. – Они пришли вместе. Я видела. А с ними еще один. Мужчина.
– Этого не может быть, сеньора, – с раздражением сказал журналист. – Все утверждали, что девочка поднялась на крышу первой. Она даже не знала, что парень тоже собирается прийти.
Сеньора Чан, похоже, обиделась.
– Как вам угодно. – Она принялась протирать прилавок, не обращая внимание на журналиста.
Тот поспешно вышел из магазина, и я вместе с ним. Мы почти не разговаривали. И даже не заметили, что всё это время позади нас возился с ящиками Голован. А он мог бы сообщить кое-что интересное об этом деле.
Глава 8
Голован
Как его на самом деле зовут, я вам при всём желании сказать не могу. Отвечу честно: не знаю. Подозреваю, что он и сам этого не знает. Насколько мне известно, он для всех всегда был Голованом. Госпожа Чан зовет его просто «Ван». И зовет она его практически ежеминутно, потому что Голован всегда у нее на подхвате: нарезает ветчину, раскладывает товар, рассчитывается с покупателями, отвечает на телефонные звонки. А когда нет работы, смотрит в окно. Поэтому в тот вечер он много чего увидел.
Он сказал мне об этом как-то раз, пока нарезал сыр для бутербродов. Не знаю, говорила ли я вам, что продаю бутерброды у себя в киоске. Начала пару месяцев назад, и дело пошло. Особенно хорошо торговля идет в полдень, когда многие ищут что-нибудь попроще, чтобы перекусить. Сначала я осмелилась предложить только бутерброды с ветчиной и сыром, а сейчас у меня их уже тридцать три варианта.
Ладно, это вам неинтересно. Я говорила, что Голован резал сыр, и тут разговор коснулся Ромео и Джульетты. И он сказал мне, что первым заметил, когда они пришли, – раньше других, даже раньше госпожи Чан. Их было трое: ребята и парень постарше, который показался ему знакомым, как будто он видел его где-то здесь, в нашем районе.
– Значит, – рассуждала я вслух, – если они пришли вместе, выходит, то, что мальчик обнаружил свою подругу стоящей на карнизе, – неправда. И выходит, что она не собиралась бросаться вниз. Для чего тогда они туда залезли?
Голован пожал плечами.
– Может, хотели сделать вид, что собираются броситься вниз.
– Похоже на то, – согласилась я. – В таком случае, они хотели, чтобы их заметили. Возможно, думали, что смогут переубедить своих родителей.
– Только сначала они направились не в тот дом, где всё случилось, – продолжил Голован, – а в соседний.