«Агент» Белой Головы скрипел зубами, но молчал. Что ж, Абигейл всегда платила щедро…
— Прошу рассаживаться, — наконец пригласил нас он. — Леди Клэймор, при всем уважении, я не могу позволить вам участвовать в сеансе. У вас слишком тонка связь с духовным миром, ее недостаточно…
— Благодарю, — со смехом прервала его леди Клэймор, и стекла ее лорнета загадочно блеснули в полумраке. — Никогда еще не делали таких завуалированных комплиментов моему уму. Однако если я не участвую, то понадобится замена?
— Совершенно верно, — с апломбом подтвердил «агент» и обернулся к остальным гостям. Второй близнец, который вроде должен был остаться зрителем, шагнул вперед, готовый заменить леди Клэймор, но взгляд «агента» остановился на переминающемся с ноги на ногу Доминике: — Могу ли я попросить об участии вас, лорд…
— М-мистер Синглтон, — принципиально поправил его эсквайр и нервно отер лоб платком. — К-конечно, я с удовольствием помогу.
Следуя подробным указаниям, мы расселись. По правую руку от медиума устроилась Абигейл. Следом — я. Рядом со мною улыбался с предвкушением Кристиан… впрочем может, и Даниэль, в таком дурном освещении и не разберешь, а оделись сегодня близнецы одинаково. Второй брат, которому не повезло оказаться среди простых наблюдателей, кисло улыбался и смотрел куда угодно, только не на нас. По левую руку от медиума устроились, соответственно, Синглтон и леди Вайтберри, которая в отсутствии Фаулера воспрянула духом. Аккурат в середину стола «агент» торжественно водрузил черный шар на подставке. На потолке над нами закрепили большое зеркало.
Смотрелось это… эффектно. Да, пожалуй, самое верное слово.
Когда погасли все свечи, кроме положенных по ритуалу трех, даже мне стало жутковато. Черный шар словно впитывал свет. Наши двойники в перевернутой, зазеркальной комнате выглядели мертвецами.
Я старалась лишний раз не смотреть вверх, но все равно нет-нет, да и поглядывала. Заметив мое беспокойство, Крис — теперь уже точно он, шрам все-таки обнаружился на своем законном месте — шевельнул под столом ногой, и теперь наши щиколотки соприкасались. Неприлично… будь на месте Кристиана кто-то другой. А так я только вздохнула с облегчением.
— О, духи, обитающие в стенах этого замка и в этой самой комнате! — патетично начал «агент», воздевая руки к потолку. — Услышьте мою просьбу, снизойдите к великому медиуму, к той, кого сами небеса отметили даром, чьи волосы белее снега, а мысли чисты, как горный ручей! Откликнитесь! Вы слышите меня?
Он умолк на самой пронзительной ноте. А через бесконечно долгую минуту медиум вдруг широко распахнула глаза и произнесла хриплым, низким даже для мужчины голосом:
— Мы здесь.
Я выпрямилась так, словно меня в спину ткнули спицей. Леди Вайтберри натянуто улыбнулась, Абигейл сглотнула и опустила голову. Кристиан почти зло пнул меня под столом, но помогло это мало. Все равно где-то в животе заворочалось скользкое, холодное чувство страха.
Как будто ледышку проглотила.
— «Мы»? Так вас несколько? — патетика, как по волшебству, исчезла. «Агент» выглядел обеспокоенным, но вскоре он взял себя в руки и продолжил с тем же надрывом: — Сколько вас?
— Нас четверо, — так же хрипло ответила медиум и расхохоталась, сотрясаясь всем телом, как в припадке.
Даже мне, сидевшей через одного человека, было жутко на нее смотреть, а каково приходилось Абигейл или Синглтону, державшим ее за руки? И думать не хочу.
— Кто вы? — задал тем временем «агент» следующий вопрос.
Медиум тотчас же перестала смеяться и выгнулась на стуле, откидывая голову далеко назад. Казалось, еще чуть-чуть — и шея сломается. «Если изо рта у этой Халли пойдет пена, то я точно закричу, — пронеслась у меня почти паническая мысль, а за нею другая, еще абсурднее: — А что, если духи ее убьют?».
— Мы конюх, Энтони Уэбстер, что утопился в реке; мы Лили Коул, названная, но некрещеная; мы Чарльз Худ, убитый на дуэли… — медиум сделала паузу. В наступившей тишине я четко расслышала, как недовольно зашептал Даниэль там, за кругом света: «Не трясись так, Чарли, это не знамение, просто имя совпало». — Мы — Рут Вивиан Дагворт, убитая за прелюбодеяние и обман…
Ровно два удара сердца тянулась вязкая тишина, похожая на прогоркший мед — а потом Абигейл, с искаженным от гнева лицом вскочила на ноги, разрывая круг:
— Это ложь! Рут Вивиан Дагворт оклеветали! Это ложь! Ложь! Ложь!
Я неловко отпрянула, слишком сильно откинулась на спинку— и, не удержав равновесие, рухнула на пол вместе со стулом, произведя жуткий грохот.
— Ложь!
Кристиан проворно склонился надо мною и подсунул под затылок руку, проверяя, нет ли крови. Я зажмурилась. Под веками плясали алые искры, а в ушах созвучно с током крови звенел крик Абигейл:
Это ложь!
— Ты в порядке? Гинни! — не обращая внимания на гостей, Кристиан погладил меня по щеке. — Давай же, поднимайся, тебя не могла свалить такая мелочь… ну же, Гинни!
— Лучше «леди Виржиния», мы же здесь не одни, — шепотом предостерегла я его и рискнула открыть глаза.
Медиум хрипела, раскинув руки. В зеркале на потолке отражалась я в разметавшихся по полу юбках — совершенно неприлично задравшихся, надо сказать. Отражался и Кристиан, и прижимающий руку ко рту Доминик с выпученными глазами, и леди Вайтберри, прячущая лицо на плече у леди Клэймор, и какая-то дама в темном платье… Я не могла отыскать в той темной перевернутой комнате только Абигейл, продолжавшую повторять отчаянно: «Ложь, ложь, ложь…»
А потом неизвестная дама вдруг запрокинула лицо к потолку — и я поняла, что она смотрит в глаза моему отражению. В тот же миг зеркало пересекла глубокая трещина. Вниз хлынул поток осколков — мелких, сверкающих, колючих, и я едва успела зажмуриться. Кажется, Кристиан подался вперед и закрыл меня собой, по крайней мере, на лицо мне не упало ничего.
Абигейл перестала кричать. Зато закричала медиум, и кричала не переставая, по-звериному подвывая, пока несли лампы и свечи, пока из ее лица и рук вынимали осколки, пока подоспевший врач и агент на два голоса уговаривали ее пройти с ними…
Вечер, несомненно, удался.
Позже, когда взволнованных гостей напоили кого молоком, кого глинтвейном и отправили по комнатам, я захватила свой лучший кофейный ликер и отправилась к Абигейл. Кристиан проводил меня до самых ее покоев. У дверей и впрямь дежурил один из детективов-гусей, который пропустил меня в спальню с большой неохотой и только после того, как на шум вышла сама герцогиня.
— Проходи, Виржиния, — устало вздохнула она, кутаясь в блекло-коричневую шаль. — Крис, солнышко, что там с гостями?
— Я о них позаботился, — непривычно было слышать заботливые и обеспокоенные интонации в голосе Кристиана. — Остается один вопрос. Вы планировали устроить завтрак на свежем воздухе — может, отменим теперь?
— Что ты, я в полном порядке, — Абигейл расправила плечи и болезненно улыбнулась. — В крайнем случае, проведете завтрак без меня. Заодно поучитесь быть хозяевами дома. К слову, где Даниэль?
— Он говорит с врачом о медиуме. Кажется, миссис Халли потеряла много крови. Пришлось наложить ей несколько швов. Врач дал ей морфий, и она наконец успокоилась.
— Неприятно получилось, — рассеянно кивнула Абигейл и спохватилась: — Ох, Виржиния, дорогая, я так и держу тебя на пороге! Прошу, проходи. Кристиан, спасибо тебе за помощь. Что же касается вас… — она обернулась к детективу, вздернувшему острый небритый подбородок. В голосе ее появились прежние властные нотки. — Впредь думайте, кого пускать ко мне, а кого нет. Леди Виржиния входит в круг доверенных лиц, так же, как мои сыновья или леди Вайтберри.
В покоях Абигейл густо пахло травами. Ставни были закрыты на тяжелый засов, горело несколько ярких ламп — так, что свет проникал в каждый уголок, а на журнальном столике резал глаза металлическим блеском старинный револьвер.
— На всякий случай, — невесело усмехнулась герцогиня, проследив за моим взглядом. — Ночью кладу его под подушку, иначе и заснуть уже не могу. Даже травы Доминика уже перестали помогать…