— Не знаю, Виржиния, — ответ Абигейл прозвучал так неожиданно и так согласно моим мыслям, что я с трудом удержала невозмутимое выражение лица. — Я перебрала все возможные объяснения, но представь себе, на этот день не выпадает никаких знаменательных дат. Даже луна — и та убывающая, никаких вам полнолуний или новолуний.
— Возможно, все это пустые угрозы, — предположила я, чтобы поддержать несчастную женщину, а сама в то же время продолжала размышлять, как бы вызвать детектива Норманна в Дэлингридж. Может, представить его, скажем, управляющим, и сослаться на дела? Нет, обман могут раскрыть, и тогда люди будут говорить… всякое. А сплетни столь пикантного характера неминуемо напомнят о моем существовании человеку, о котором я и слышать ничего не хочу.
— Сейчас я и сама почти в это верю, дорогая, — внезапно улыбнулась Абигейл, устало, но тепло. Тревожная складка между бровями у нее разгладилась. — Теперь, когда я поговорила об этом с вами, Виржиния, мне стало куда легче. Со стороны это все звучит несерьезно. Если бы хотели убить — попытались бы! А угрозы — это всего лишь способ отравить мне существование. Скажите лучше, — продолжила она с нарочитой беззаботностью. — Что вы решили подарить моим сорванцам? Подарок мне был просто великолепен — вы знаете, что я испытываю слабость к редким ликерам, а тут целая коллекция цветочных напитков — розовый, яблоневый… И как удачно, что вы преподнесли его заранее — пожалуй, две-три бутылки можно будет выставить в нашем «дамском клубе». Как в старые добрые времена: вы, Виржиния, леди Вайтберри, леди Эрлтон, леди Ванесса и леди Клэймор.
«Только леди Милдред с нами не будет», — с грустью подумала я, но грусть эта была на удивление светлой. В последнее время бабушка забросила привычку навещать мои сны. Только иногда, когда я просыпалась под утро, мне мерещился запах вишневого табака. Но Магда, как бы рано она ни приходила, никогда не чувствовала его.
— О, звучит весело, — я постаралась вложить в эти слова предвкушение и все те крохи беспечности, которые все еще у меня оставались. — И впрямь, как в старые добрые времена. Что же касается мальчиков, то они, помнится, увлекались историей и географией. Я взяла на себя смелость отступить от этикета и выбрать для них три старинных карты мира. Одна альравская, пятнадцатого века, на коже — отреставрированная, а потому в прекрасном состоянии. Вторая — алманская, приблизительно семнадцатого века, вот с ней надо быть осторожнее, может и рассыпаться в руках. Третья карта — большая редкость. Чжунская работа, расписной шёлк. Весьма красивая вещь — с рисунками птиц, сказочными цветами и стихами. Правда, перевода стихов у меня нет, но в наши дни найти переводчика из Чжуня — дело нехитрое…
— Виржиния, вы просто чудо! — всплеснула руками Абигейл и рассмеялась. — Прекрасный подарок, мои разбойники будут в восторге! А то представьте себе, барон Оуксбург собирается подарить охотничьих собак. Какие, скажите на милость, собаки, если и Даниэль, и тем более Кристиан терпеть не могут охоту?
— Понимаю, — улыбнулась я. И вдруг, повинуясь порыву, попросила: — Абигейл, мне, право, неловко возвращаться к этой неприятной теме, но не могли бы вы показать мне письма? Я почти уверена, что это пустые угрозы, но хотелось бы убедиться самой. Возможно, у меня проснется фамильное чутье Эверсанов, как у леди Милдред?
Упоминание бабушкиного имени произвело должное впечатление. Леди Абигейл хоть и погрустнела опять, но все-таки пообещала мне вечером за чашкой чая показать письма.
В течение дня прибыл еще один гость — сэр Винсент Фаулер, баронет из Эннекса. Ему было около двадцати шести, но несмотря на разницу почти в десять лет, он считался приятелем Дагвортских Близнецов. Я не удивлялась тому, что они сошлись характерами. Острого на язык, жестокого к человеческим слабостям Фаулера не принимали во многих домах. Ходили слухи и о том, что были и дуэли с его участием, завершившиеся смертью противника. А недоброжелатели говорили, что он и услугами наемных убийц не гнушается.
Впрочем, доказательств этому не было.
Что же касается меня, то мое отношение к сэру Винсенту Фаулеру строилось на одной-единственной фразе, которую в сердцах бросила моя бабушка после очередного письма от баронета с просьбой заказать столик в «Старом гнезде»:
«Ноги его не будет в этом зале!»
А мнению леди Милдред я привыкла доверять. Потому и избегала сэра Фаулера, насколько это позволяли приличия. Но день и без того выдался насыщенный — мне пришлось обсудить кофейное меню для праздника с герцогиней, по-дружески поболтать с леди Вайтберри, отобедать в большой компании, включавшей в себя всех прибывших к настоящему времени гостей и некоторое число родственников самой Абигейл, постоянно живущих в Дэлингридже.
В итоге свободная минутка у меня выдалась только около четырех часов, чем я и воспользовалась без промедления.
— Эвани, — окликнула я мастерицу, как только Магда закрыла за мной дверь. — Мне нужна ваша помощь.
— Одну минуту, — быстро ответила она, закладывая дамский роман старым письмом. — Инструменты уже готовы, масло для волос — тоже. Сейчас поправим вашу прическу, леди Виржиния.
— Нет-нет, это не с прической связано, — возразила я, быстро расстегивая перчатки. День выдался утомительно жаркий. — Мне нужна ваша помощь в одном деликатном деле. Разумеется, это должно остаться между нами, Эвани.
— Я вся воплощенное внимание, леди, — тон ее был деловым, а взгляд — острым. Мне всегда нравился в мисс Тайлер взвешенный и рассудительный подход к любой проблеме. А уж в такие моменты я и вовсе восхищалась ею.
— Леди Абигейл получает письма с угрозами, — начала я с главного. — Это держится в тайне. Расследование зашло в тупик, по моим сведениям. Я считаю, что помочь мог бы мистер Норманн, однако леди Абигейл не хочет, чтобы в ее замки присутствовали посторонние, — я сделала паузу.
— Что ж, я ее понимаю, — мисс Тайлер задумчиво сощурилась. — Мистер Норманн — тот самый детектив Эллис, который поймал того сумасшедшего парикмахера? Не могу сказать, что я в восторге от его методов, леди Виржиния. Успех в том деле обеспечил ему случай. Впрочем, я доверяю вашему мнению и готова оказать любую посильную помощь. Что от меня потребуется?
— Я собираюсь писать Эллису… то есть мистеру Норманну письма и отправлять их телеграфом, — поразмыслив в течение дня, я пришла к выводу, что единственный быстрый и надежный способ связи — это телеграммы. — Однако сама я их отправить не могу, потому что рискую навлечь на себя сплетни. Детектив имеет вредную привычку называть меня «мисс Энн», а ваше имя, Эвани, также начинается на эту букву. Если вы будете относить мои письма на телеграф, никто ничего не заподозрит.
— А как же служащие с телеграфной станции? — резонно поинтересовалась Эвани. — Уж они-то по содержанию вполне поймут, что автор письма — вовсе не из прислуги.
— Я постараюсь составить письмо так, чтобы понять это было нельзя, — улыбнулась я. — А мистер Норманн сумеет сделать верные выводы, уж поверьте.
— Разумно, — согласилась мисс Тайлер. — Что ж, если вы планируете отправить телеграмму сегодня, вам следует поторопиться, леди Виржиния. Телеграф закрывается в шесть часов, а мне еще нужно будет добраться до него. Это на железнодорожной станции, верно?
— Совершенно верно. Я уже позаботилась о том, чтобы вам выделили лошадь из конюшни леди Абигейл, — я села за стол и оглянулась в поисках письменного прибора. Таковой обнаружился сразу, а вот бумагу пришлось доставать из моих вещей.
— И как же герцогиня согласилась на это?
— Очень просто, Эвани. Я сказала, что врач прописал вам конные прогулки, а перед этим похвалила вас, как редкого и ценного мастера, которым я очень дорожу — якобы никто больше не может справиться с моими волосами. Как могла отказать леди Абигейл в такой маленькой просьбе, если на кону стояла моя прическа?
Чернила были густоваты, перьевая ручка тоже не слишком привычно лежала в руке. Но спустя всего четверть часа — вот он, навык деловой переписки — я уже передавала Эвани следующий шедевр недоговоренностей в эпистолярном жанре: