Поднявшись с пола и посмотрев вслед ушедшему трутню, старик с досадой сплюнул. Великий Мир, дворец ждут темные времена, если этот молодой идиот станет распоряжаться прислугой. Но делать нечего, придется унять дрожь в хрустящих коленях и не ковылять слишком медленно до третьей башни.
Скрип вековой, но еще крепкой двери отчего-то напомнил как скрипели рассохшиеся сосны в лесу, когда их рубили на самодельный гроб для отца Грегори. Слуга вздрогнул и смахнул с лица паутину воспоминаний. Он делал это не раз, сделает снова – как всегда тихо и безупречно. Никто не смеет сомневаться в навыках пожилого, но опытного человека.
Стандартный коридор, знакомый до мельчайших подробностей, змейкой вел наверх. Хозяин башни предпочитал не выделяться, никак не украшая и не помечая вверенное ему пространство. Люди, не знакомые с внутренним устройством замка и вовсе не смогли бы отличить эту башню от остальных. Но каждый слуга прекрасно знал – этот коридор придет во сне любому, кто войдет без разрешения, наглядно показав, что хозяин не жалует глупцов.
Ступенька за ступенькой, пролет за пролетом Грегори вспоминал свою жизнь. Отчего бы не вспомнить босоногое и счастливое детство, когда еще живая и крепкая матушка отвешивала подзатыльники за ворованные с кухни пряники, припасенные для дня Благоденствия Мира? Или не менее босоногую, но уже не такую счастливую юность, когда сильного и способного парня впервые взяли помогать на дворцовую конюшню, выдав для профилактики все тот же подзатыльник?
С высоты прожитых лет даже попадание в Холопскую тюрьму на неделю выглядело, как невинная забава господ, делающих ставки на то, чей слуга испустит дух раньше. Он выдержал. Каждый день раздирал пальцы в кровь, царапая каменную стену и воя от боли, но выдержал и с честью вернулся к временному хозяину, получив снисходительную пощечину – ласково трепать за щеку можно послушных собак, прислуге хватит и слабой оплеухи, чтобы почувствовать заботу господина.
Что собаки, он сам был готов лизать ноги господину, лишь бы навсегда остаться рядом и забыть тюремных крыс, со вкусом вгрызающихся в пальцы ног «плохой» прислуги.
Зябко поведя плечами от воспоминаний, старик ступил на последний этаж и неспешно побрел к прозрачной двери, ведущей на балкон. Никто в здравом уме не откроет по собственной воле ни одну дверь в этой башне, а их было множество. Как правило, закрытые на внутренние замки, хранящие секреты своего владельца, они никогда не привлекали слуг – уж лучше шагнуть крокодилу в пасть, чем дернуть за дверную ручку.
А на балконе можно выдохнуть. Именно отсюда брали свое начало розовые стебли, опоясывающие трезубцы башни. Пяти кадок с цветами было достаточно для украшения, и ухаживать за этими растениями было удовольствием. Еще бы, сколько сил королевские маги земли влили в эту роскошь!
Закончив с поливкой и рыхлением, Грегори разогнулся. Уф, кажется, на сегодня все. Завтра он непременно отомстит тем, кто подставил его, вымостив черную дорожку в эту башню, а сейчас можно проваливать отсюда с чистой совестью.
Аккуратно прикрыв за собой стеклянную дверь, слуга шагнул на мягкий ковер и почувствовал, как седые волосы на затылке встали дыбом. Одна из дверей, ведущих в покои, была слегка приоткрыта. Кто-то проник в башню и теперь ошивался здесь, заставляя слугу замереть.
Никто не смеет войти сюда без приглашения, кроме слуг. Особых слуг – из тех, кого допускал хозяин башни, но не желал их видеть. Таких было немного, но он, слава Миру, находился в их числе. Воры, как бы скудны разумом они не были, обходят дворец стороной. Да и полоска дневного света, дотянувшаяся до коридорного ковра, отметает появление случайного туриста.
Грегори горько улыбнулся. Ему не повезло в очередной раз. Хозяин башни решил лично принять гостя и теперь переговаривался с ним за этой дверью. Да простит ему бог все грехи, накопленные за жизнь, ведь если господин увидит его здесь… может быть, на небо пускают и старых слуг?
Но это же приказ короля! Слуги обязаны заботиться о розах в каждой башне. Он всё объяснит хозяину башни и тот непременно его пощадит – не станет марать руки о полумертвого от страха служку. А вдруг ему вообще удастся ускользнуть незамеченным?
Маленький шажок утонул в длинном ворсе. Едва ли не по-пластунски Грегори упрямо преодолевал несколько метров до приоткрытой двери. Сейчас, еще минуточку и он выпорхнет из этого клятового места, бог не оставит своего преданного раба. Но как только до границы света осталось несколько сантиметров ослабевшие от страха ноги отказались двигаться.