Мистер Чендлер, побагровевший от ярости, стоял, потирая левую руку. Его белая трость, измазанная в чем-то отвратительно красном, валялась в двух шагах позади. Мэтью Рэндалл что-то негромко выговаривал ему с той же любезной улыбкой, а у его ног лежал…
— Ох! — выдохнула я испуганно, едва узнав в избитом до крови моряке того самого рыжего весельчака, отсоветовавшего нам с Лиамом идти в шторм на верхнюю палубу.
— Неприятное зрелище, — недопоняв, откликнулся дядя Рэйвен, и обратился к своему соседу: — Сэр, не подскажите, что здесь произошло?
— Слава небесам, все закончилось, — шепотом откликнулся седой, высокий и сутулый джентльмен в твидовом пиджаке. — Это сумасшедший вдруг ни с того, ни с сего начал избивать того бедного юношу. А он всего-то подал его жене ридикюль, что та уронила! Право слово, как зверь, набросился на моряка… Если бы не молодой джентльмен с тростью — боюсь, забил бы его до смерти.
— А что сделал джентльмен? — с неуловимой иронией уточнил дядя Рэйвен.
— О-о! — встряла дама справа от меня. — Он сражался, как лев! Бесстрашно подошел к этому безумцу — и отразил его удар тростью, а он был так силен, что послышался треск! А потом ударил этому негодяю по руке — и он выронил трость! И тогда юноша сказал…
— …«Вы ведете себя недостойно настоящего аксонца, сэр!», — выдохнул седой джентльмен. — Знать бы ещё, кто этот юноша удивительных душевных качеств.
— Это мой секретарь, — совершенно серьезно ответил дядя Рэйвен и, не слушая больше восхищенных охов и ахов, обернулся и позвал: — Мэтью, благодарю вас за хорошую работу. Будьте так любезны, вернитесь на свое место и возвратите леди ее трость. Господа, кто-нибудь уже сообщил капитану о происшествии?
— За ним послали! — ответил девичий голос из-за спин собравшихся на другой стороне толпы.
— Прекрасно, — кивнул маркиз. — О, нет-нет, мистер Чендлер, а вас я бы попросил остаться. Куда же вы торопитесь? Капитан Мерри наверняка захочет обсудить с вами ваше… поведение.
Это его «поведение» прозвучало непристойнее иных ругательств.
— Наоборот, мне следует обсудить с капитаном поведение матросни на этой лоханке, — ощерился мистер Чендлер. Лицо его все еще было красно, как у пьяницы. Мне подумалось, что гнев опьяняет порой сильнее вина, и похмелье после него может быть даже и тяжелее. — Всякий сброд, который думает, что может безнаказанно…
— Мистер Чендлер, — повторил дядя Рэйвен так же мягко, но что-то в его интонациях пробрало меня до костей. — При всем уважении, решения здесь, в море, принимает именно капитан — таковы законы Аксонии, и соблюдать их обязаны и вы, и я, и любой, находящийся на кораблях под флагом Его величества.
Чендлер ничего не ответил; он оглянулся, словно ища в толпе кого-то взглядом, но не нашел и тихо выругался. Я же проследила за его взглядом — и со своего места легко различила за спинами зевак Арлин Кэмпбелл и Мэй.
— Дядя Рэйвен, мне нужно отлучиться на некоторое время, — беспечно улыбнулась я. — Возможно, в мое отсутствие вам будет удобнее решать возникающие проблемы?
— Решать — что? — маркиз быстро взглянул в ту же сторону и, завидев шляпку Арлин, все понял. — Да, конечно. Не смею задерживать вас, дражайшая моя невеста.
— Лиам, идем с нами, — позвала я мальчика. Тот кивнул, как завороженный, продолжая наблюдать за секретарем, неторопливо развязывающим шнурок на волосах. — Надо расспросить леди Кэмпбелл, пока до нее не добрался супруг.
— Спасти принцессу? — спросил секретарь, услышав мою реплику, и обернулся. И на мгновение, в пол-оборота, он напомнил мне портреты отца в особняке на Спэрроу-плейс. Я только сейчас осознала, что Мэтью Рэндалл так же сероглаз, как и мы с отцом, и волосы у него того же оттенка… Он был всем похож на моего брата, если бы такой существовал, и лишь возраст исключал такой вариант.
«Надо будет расспросить дядю, откуда он взял этого Мэтью Рэндалла», — подумалось мне, но виду я не подала и лишь поторопила Лиама:
— Ну же, пойдемте, баронет Сайер. Принцесса ждет.
Уже выбравшись за пределы плотного круга зевак, я расслышала краем уха, как дядя Рэйвен говорит:
— А вот, наконец, и капитан Мерри. Вы вовремя, друг мой.
— Как всегда. Но сейчас, похоже, стоило обратиться сразу за врачом… Клэнси, ну-ка, сбегай за доктором Ли. А мы пока разберемся здесь. И досталось же тебе, Кэрриган, бедняга… Что скажете в свое оправдание, мистер Чендлер?
Леди Кэмпбелл стояла чуть в отдалении от толпы и плакала так отчаянно, что сердце у меня разрывалось. Мэй утешала её, как могла:
— Ты не виновата, Лин. Что же, тебе вообще теперь нельзя улыбаться? — повторяла она негромко, но, завидев меня, тут же умолкла. А я не стала лукавить:
— Добрый вечер, леди Кэмпбелл. Полагаю, вам лучше было бы уйти, пока ваш супруг занят разговором с капитаном. Иначе, боюсь, внимание мистера Чендлера затем обратится на вас — в самом скверном смысле этого слова.
— И что вы предлагаете, леди Виржиния? — выпрямилась Мэй, продолжая обнимать хозяйку. Арлин сквозь слезы посмотрела на меня, но, кажется, была не в состоянии вымолвить хоть слово.
— Пройти в мою каюту, — твердо ответила я. — Там вас никто искать не станет. С другой стороны, моя компания пойдет только на пользу леди Кэмпбелл и её положению в обществе — и это не пустые слова, все же имя Эверсанов-Валтеров имеет сейчас солидный вес. Даже такому человеку, как Чендлер, не к чему будет придраться.
— Ах, чай в компании истинной леди, — задумчиво кивнула Мэй. Мне всё больше нравилась эта молодая женщина, явно улавливающая малейшие намеки, скрытые в словах собеседника. — Думаю, вы правы. Благодарю за приглашение леди. Арлин, идем? — тихо позвала она хозяйку, и та слабо кивнула.
Из-за моей хромоты и прискорбного состояния леди Кэмпбелл мы добрались до каюты лишь через четверть часа. Лиам открыл перед нами дверь, как настоящий джентльмен, а затем, внимательно оглядев коридор — нет ли кого постороннего? — закрыл её на ключ. Я усадила леди Кэмпбелл в кресло и попросила Мэдди принести из спальни графин с водой, стакан и мятные успокоительные капли, которые миссис Хат вручила мне перед долгой дорогой. Проверенное средство подействовало прекрасно; потихоньку Арлин успокоилась и даже смогла рассказать мне, что же в действительности произошло на палубе.
— Это все моя вина, — произнесла юная леди Кэмпбелл хриплым, сорванным голосом. — Если бы я только не улыбнулась тому рыжему моряку… Понимаете, Рольф опять меня отчитывал из-за… — она осеклась, испуганно взглянула на Мэй. — Словом, отчитывал. Так негромко, но ужасно, ужасно стыдно, я все время боялась, что кто-нибудь услышит… И случайно выронила ридикюль на ходу. А тот матрос оказался рядом и подал мне его. И сказал: «Это ведь твое, красавица?», а я улыбнулась, просто не смогла не улыбнуться, ведь меня никогда не называли красавицей, я все слышу — оглобля, или дура, или кочерга… А Рольф увидел, как я смотрю, и вдруг впал в бешенство.
— На самом деле, он взбесился потому, что испугался — матрос мог услышать его мерзкие речи, — вмешалась Мэй. Она стояла за плечом Арлин, как небесный хранитель, и брови у неё были сурово сдвинуты, а в глазах было то же особенное выражение, как на изображениях святой Роберты Гринтаунской. — Простите, леди Виржиния, но могли бы мы поговорить с вами… приватно?
Я оглянулась на Мэдди. Та быстро кивнула и указала на дверь, потом дернула себя за мочку уха.
«Послушаю из коридора», — значило это.
— Хорошо, — улыбнулась я, обращаясь к Мэй. — Мадлен, Лиам, не затруднит вас найти горничную и заказать чай и пирожные к нам в каюту? — и я подмигнула Лиаму.
Он был умным мальчиком.
— Конечно, леди Гинни, — поклонился он, явно подражая шутливым манерам Эллиса, а затем вышел вслед за Мадлен.
Послышались отчетливые — пожалуй, даже слишком — удаляющиеся шаги по коридору, а затем всё стихло. Я выждала полагающееся время и затем произнесла: