- Вы изложили нашу позицию? - Вопрос был явно обращён к Кошону.
- Я постарался, ваша светлость.
Герцог кивнул.
- Слушай внимательно, Жанна. Тебя отведут в подземелье, иначе чернь не поймёт, почему осуждённую за колдовство держат в богатых покоях. Сегодня ночью туда приведут женщину. Ты поменяешься с ней платьем, она останется, а тебя верный человек отвезёт в тайное место. Не пытайся говорить с ним: он не знает твоего имени, не знает, как ты выглядишь, и он нем от рождения. Поняла?
Я кивнула.
- Хорошо.
Герцог протянул руку и совершенно неожиданно ласково потрепал меня по щеке.
* * *
С громким скрипом дверца отворилась. В камеру вошла женская фигура с железным фонарём в руке; её лицо было скрыто под капюшоном.
- Я помогу вам переодеться, мадам.
Её голос показался мне смутно знакомым.
- Марта, это ты?
Она кивнула.
- Так это ты должна остаться вместо меня? Ты знаешь, что тебя ждёт?
Девушка всхлипнула.
- Они сказали, что убьют моего мужа. А маленькую Адель скормят волкам.
- Ты замужем?
- Уже второй год, мадам.
Ах, да. Это же пятнадцатый век. Здесь девочек отдают замуж в одиннадцать, а рожают они в тринадцать.
Я прикрыла глаза, и перед мысленным взором тут же встало морщинистое лицо старой Гро. «Ежели не помрёшь, а времени на это мало, день-другой, пока зелье действует, будешь вечно между мирами болтаться в муках адовых».
- Вот что, - сказала я, - ни единая женщина во Франции не может сказать, что испытала хоть какие-то муки от Жанны Орлеанской. Я останусь. А ты уйдёшь. Не возражай: так было задумано, и тебе не нужно понимать.
Она бухнулась на колени, хватая мои руки и покрывая их поцелуями.
- Мадам, о, мадам... - слёзы ручьями текли из её глаз, - да благословит вас Дева Мария...
Я взяла её за плечи и помогла подняться.
- Иди. Нет времени. И не бойся - мне ничего не угрожает.
Марта хотела что-то сказать, но дрожащий подбородок не позволил. Торопливо кивнув, она надвинула капюшон поглубже на лоб и трижды стукнула в дверь.
Дубовая створка открылась и закрылась, оставив меня в кромешной темноте. Я нащупала рукой холодную стену и медленно опустилась на лавку.
Да, ничего не угрожает.
Только будет горячо, очень горячо, и наверняка - больно.
Но это ничего. Я потерплю.
Зато потом - кофе. И круассаны.
* * *
«...Согласно народной молве, Жанна не была казнена. Ее подменили другой заключенной. Молва эта была такой настойчивой, что Парижский университет ввиду отсутствия юридических документов распорядился начать расследование против Пьера Кошона, поскольку его действия казались подозрительными. И Кошону пришлось погрузиться в целый океан юридических хитросплетений, чтобы доказать, что никаких нарушений закона совершено не было, как не было ни сделок, ни подтасовок. Но ему пришлось нелегко...
Англичанин Уильям Кэкстон... в своей "Летописи Англии" заявляет, что во время поездки ко двору герцога Бургундского в 1480 г. он узнал, что Жанна Девственница провела в заключении девять месяцев после сцены сожжения на костре в Руане».
Робер Амбелен, французский историк