— Мерзавец же тем временем скрылся, — подытожил дядя. — Ничего, я запомнил его голос… О чём вы думаете, дражайшая племянница? Если о здоровье миссис Китс, то не стоит беспокоиться. Отдохнёт и встанет на ноги. В крайнем случае, оглохнет на одно ухо, что будет только справедливо. Её стоило бы выбросить на улицу без содержания… Но, учитывая ваше мягкосердечие, советую назначить этой бестолковой женщине небольшую ренту и отстранить от работы навсегда. За длинный язык.
К стыду моему, размышляла я вовсе не о судьбе Магды и даже не о том, что женщина, которой все доверяли без оговорок, невольно выдала не тому человеку распорядок дня в особняке, отношения между прислугой и, возможно, рассказала об особом положении Лайзо… Нет, меня заворожило иное.
— Как вы полагаете, — произнесла я тихо, ни к кому конкретно не обращаясь, — «Нола» звучит так похоже на «Финола», потому что это совпадение?
— Не может быть, — отрезал дядя Клэр. — Конечно, саму её я никогда не мог разглядеть, но какой нормальный человек станет больше года рисковать с разоблачением, чтобы втереться в доверие к служанке и…
— Одна поправка. — Эллис уже вернулся и теперь стоял у двери. — Финола — не нормальный человек. И вот тому подтверждение.
В руках у него был ворох каких-то грязных тряпок…
Я пригляделась, и в голове у меня зазвенело.
— Эллис, я же просил вас, — зазвучал голос Мэтью точно издали.
— Просить этого человека и надеяться, что он прислушается? Вы шутите. Он всё делает по-своему, — едко отозвался Клэр. Мне казалось, что дядя говорит под водой.
— Крысолов, — с трудом разомкнула я губы. Мир вокруг стремительно заволакивало золотой пеленой.
— Что? — вскинулся Клэр.
— Крысолов, — повторила я с трудом. — Точнее… точнее, костюм… костюм человека, которого увела Финола на балу.
…В ворохе опалённого мокрого тряпья, который держал Эллис в охапке, ещё можно было опознать обрывки ярко-зелёной рубашки, часть кожаного жилета и потрёпанное павлинье перо.
— Леди Виржиния? — позвал меня кто-то. За пеленой не различить было даже тембра голоса. — Леди Виржиния, вам дурно?
— Нет, — откликнулась я, чувствуя, как немеют губы — от улыбки. Затем слегка наклонила голову и потёрла виски, чтобы избавиться от гула в ушах и золотистой завесы перед глазами. — Мне хорошо… То есть я в порядке. Просто устала.
На самом деле, было бы естественно, если бы после таких новостей мне стало плохо. Но несколько секунд назад накатило осознание двух невероятно важных фактов.
Первый — Финола безумна; она убеждает всех, что играет жизнью Лайзо, так последовательно и упорно, как можно только лгать.
Второй — видение, внушившее нездоровые мысли о корысти и предательстве, навеял некто иной. Не Финола, о, нет, она на такое не способна. Но есть тот, кто давно не появлялся на сцене; тот, кто причинил мне больше мук, чем любой другой враг; тот, для кого сны — родная стихия.
Валх, господин с чёрной служанкой.
И если две эти силы — и дочь ши, и мёртвый сновидец — рьяно пытаются обернуть всё так, словно Лайзо у них в руках… значит, никто из них на самом деле над ним не властен. Зеленоглазый колдун ускользнул от врагов и развеялся в зимнем сумраке, точно дым. По каким-то причинам он пока не может вернуться. И всё, что в моих силах — верить в него и вести свою игру.
В ту ночь я спала прекрасно и пробудилась легко, около семи, чего давно уже не случалось. Видения — и пророческие, и кошмарные — на сей раз обошли стороной особняк на Спэрроу-плейс. Голова была ясной, а настрой — боевым. Мы с Мэдди быстро выпили по чашке кофе с рассыпчатым печеньем и отправились в кофейню, остановив ближайший кэб. Дядя Клэр наверняка сказал бы много выразительных и точных слов о такой беспечности, однако после вчерашних событий он ещё крепко спал, и покой его охранял верный Джул.
Тем лучше для нас.
— Что будет с Магдой? — потянула Мадлен меня за рукав, когда мы уже подъезжали к «Старому гнезду». Я оглянулась на окошко, сквозь которое видно было спину возницы, и пожала плечами:
— Полагаю, последую дядиному совету. Но не сейчас, а спустя полгода, когда смогу убедиться, что она полностью оправилась. Не хочу, чтобы она считала это наказанием за проступок.
Мэдди уткнулась взглядом в колени и аккуратно расправила коричневую юбку.
— А на самом деле — наказание?
Я мягко улыбнулась и накрыла её руку своей. Представляю, какие мрачные мысли бродят сейчас в хорошенькой рыжей головке… О другом предательстве, вполне осознанном и принёсшем куда больше горя.