Выбрать главу

— Нет, конечно. Но дядя прав, Магда говорит слишком много. Она слабое звено в цепи. И страшно не то, что ею снова могут воспользоваться, а то, что в следующий раз она пострадает сильнее.

На несколько секунд в кэбе воцарилась тишина, если не считать скрипа осей. А потом Мэдди вздёрнула подбородок и сказала тихо:

— Предатели поневоле — орудие на один раз. Потом их ломают и выбрасывают.

— Философское изречение, — вздёрнула я брови от удивления. — Не ожидала от тебя такой…

— Серьёзности? — посмотрела Мадлен мне в глаза и вдруг усмехнулась по-взрослому и устало, совсем не похоже на себя обычную. — Была в театре, долго. Читала мало, слушала много. Старые пьесы, новые пьесы… — Она сглотнула и продолжила после запинки: — Говорить пока трудно, но можно думать. Много думаю.

Честно признаться, я считала, что неплохо разбираюсь в людях. Но сейчас подруга и компаньонка выглядела незнакомкой. Образ легкомысленной, верной, доброй, сильной, но не особенно склонной к размышлениям девушки пошёл трещинами. Он безупречно подходил Мэдди-сиротке, обласканной вниманием рода Эверсан-Валтер, о, да. А вот Хэрриэт из трущоб, бывшая воспитанница маркизы Фойстер и запасная актриса преуспевающего театра, конечно, никак не вписывалась в него.

Но до сих пор этот факт как-то ускользал от моего внимания.

— О чём вы думаете? — спросила она внезапно.

— О том, что мы все иногда переоцениваем свои способности, — ответила я уклончиво.

Расписываться в неспособности разглядеть настоящий характер подруги за удобным, привычным образом как-то не хотелось.

В кофейне переживания быстро сгладились и поблекли — суета прекрасное средство от лишних раздумий. Георг и миссис Хат услышали весьма сокращённый вариант вчерашнего происшествия. Больше всего их обеспокоила судьба Магды, но мы сошлись на том, что ей действительно следует отдохнуть и подлечиться, а дальше — как звёзды сойдутся.

Вскоре после открытия в «Старое гнездо» заглянула изрядно постаревшая за последний год виконтесса Стормхорн в сопровождении компаньонки, женщины плотно сбитой и суровой, скорее похожей на дочь фермера, нежели на потомка весьма почтенного рыцарского рода.

«А может, дочери рыцарей и должны выглядеть так? — подумалось мне вдруг, и эта мысль показалась забавной. — Ведь звание и землю когда-то получали самые умелые и удачливые воины, крепкие не только духом, но и телом».

Около получаса я скоротала в компании виконтессы, слушая её пространные воспоминания о леди Милдред. Постепенно гости занимали и другие столики — постоянные посетители, которые уже много лет приходили в одно и то же время в определённый день недели. Естественно, без приглашения и направленного заранее письма.

А затем, около полудня, появился человек, который не сразу привлёк моё внимание. Удивительно, потому что среди обычных гостей он выделялся так же сильно, как лёгкий деревянный самолёт на Уотерс-лейн среди череды автомобилей и кэбов. Тем не менее, заметила новоприбывшего я лишь тогда, когда он поймал мой взгляд и удержал на несколько секунд.

— Добрый день, леди Виржиния, — улыбнулся он, когда я замерла у его столика. Мне померещился лёгкий акцент, но не иностранный, а, скорее, старомодный. Так вроде бы говорили ещё умудрённые годами лорды в отдалённых графствах. — Мы не имеем чести быть представленными друг другу, однако я много слышал о вас и не удержался от визита. Представлюсь, если не возражаете: меня зовут Мартин Берг, и я путешественник. В столице проездом.

— Что ж, добро пожаловать в Бромли, мистер Берг, — не сразу нашлась я с ответом, стараясь рассматривать гостя не слишком пристально, дабы не нарушать приличий. — Могу уверить, что вы выбрали самый удачный момент для визита в кофейню. Гостей сегодня немного, как видите.

Выглядел он необычно для аксонца и в то же время неприметно. Неопределённого возраста — старше Эллиса и младше дяди Рэйвена. Правильные, но скучные черты лица: крупные глаза с чуть приопущенными уголками, широковатый нос с горбинкой, полные бесцветные губы и впалые щёки с едва заметной тёмной щетиной — или, точнее, намёком на неё. Легко можно было предположить, что среди предков гостя затесались романцы или марсовийцы, если б не светлая кожа розоватого оттенка: лицо Паолы, к примеру, имело тот холодный желтовато-охристый тон, который принято называть «оливковым», хотя к настоящим оливкам он, разумеется, никакого отношения не имел. Безупречной осанкой мистер Берг похвастаться не мог, и потому определить его рост с первого взгляда я не смогла. Выше среднего разве что… Пиджак, жилет и брюки в неброских серо-коричневых цветах неуловимо ничем не отличались по крою от обычного костюма какого-нибудь небогатого джентльмена из Бромли, но казались великоватыми, сшитыми слегка не по мерке.