У особняка нас поджидал ещё один сюрприз, облачённый в потрёпанный каррик.
— Без предупреждения, не вовремя, на ночь глядя, — поднял руки вместо приветствия Эллис, точно сдаваясь сразу. — Сожалею, раскаиваюсь, больше не повторится… Можно пройти?
— Вы ведь знаете, что двери этого дома для вас всегда открыты. Я слишком многим обязана вам… кроме всего прочего, — ответила я несколько растерянно и, поблагодарив кивком и улыбкой, отослала водителя. Визит действительно оказался неожиданным. — Что-то произошло?
— Да — и нет, — нахмурился он и сунул руки в карманы, глядя исподлобья вслед отъезжающему автомобилю. — Мне надо подумать. И, в общем-то, я не к вам зашёл.
А вот это меня по-настоящему удивило… И немного обидело. Честно признаться, я привыкла считать Эллиса своим другом; «другом» в первую очередь, разумеется, но и собственническое «своим» было не менее важно.
Но обозначать недовольство было бы недостойно леди.
— И к кому же?
— Какой холодный тон, дорогая племянница, просто бальзам для моего старого сердца, — сладко заметил Клэр, выступая вперёд. — Я вас верно понял?
— Совершенно верно, — мальчишески улыбнулся Эллис и сделал руками движение, словно карты мешал. — Так как насчёт?..
— Какая безрассудная смелость, — насмешливо выгнул брови Клэр. — Не думал, что вы снова решитесь. У меня сейчас не самое благостное расположение духа.
— То, что надо, — невозмутимо кивнул детектив. — А вы не против, Виржиния?
Я совершенно не понимала, что происходит, но ответила со всей возможной любезностью, что не возражаю, а мой особняк и даже родной дядя — в его полном распоряжении. Сказала — и поспешила скрыться в особняке, потому что Клэр отвернулся, и плечи у него мелко задрожали.
В остальном вечер прошёл безмятежно. Детектив никак не напоминал о своём присутствии за тем исключением, что Юджи дважды прошла в библиотеку: один раз с чайником, сливочником и чашками, а затем с блюдом, на котором лежал пирог, явно предназначавшийся для прислуги.
Эллис не менялся; это вселяло уверенность в грядущем дне.
Уже отходя ко сну, я подумала, что одна вещь меня всё же беспокоит. Леди Милдред не появлялась слишком давно, так, что даже запах вишнёвого табака почти изгладился из памяти.
Ещё до завтрака стало ясно, что детектив задержался в особняке на ночь и, более того, не испарился с рассветом: на столе был один лишний прибор. Первым спустился Клэр, явно не выспавшийся, но изрядно повеселевший. По крайней мере, замечание, которое он сделал замешкавшейся Юджи, оказалось не столь ядовитым, как обычно, а мальчики Андервуд-Черри, исключительно чуткие к переменам в настроении опекуна, шептались и хихикали больше обычного. Эллис явился одним из последних и сразу попросил себе двойную порцию мягких вафель с вишней на десерт.
— Вижу, вы сегодня жизнерадостны, как никогда, — заметила я вскользь, когда пришло время кофе, а дети покинули столовую.
У детектива под глазами были небольшие синяки, но сами глаза выглядели скорее голубыми, нежели серыми, а волосы лежали так, что седые пряди оказались почти полностью закрыты тёмными — верный признак хорошего настроения.
— О, да, — с готовностью ответил детектив. — Привёл в порядок голову, спасибо Клэру.
— Никакого уважения, — откликнулся дядя скорбно, однако не похоже было, что неподобающее обращение задело его всерьёз. — Вы хотя бы представляете, сколько должны теперь?
— Всего себя, до самых подмёток? — улыбнулся Эллис. — Готов отдать прямо сейчас, если пообещаете хорошо заботиться и кормить вовремя.
— Поразительная наглость, — только и ответил Клэр и, следуя дурному примеру, взял вторую порцию десерта. А детектив тем временем обернулся ко мне:
— Иногда бывает страшно полезно пообщаться немного с человеком, у которого в жилах бежит чистый яд, а взгляд на мир исключительно скептический. Ну, и время от времени почувствовать себя дураком не помешает, особенно в моей профессии… Словом, я встал в тупик, но, кажется, нашёл выход, — и он сделал долгую паузу, основательно увлёкшись вафлями.
— Неужели? — вежливо поторопила я его, когда терпение стало подходить к концу.
— Ну, почти, — откликнулся Эллис, старательно вырезая ножом из вафли некое подобие револьвера. Вишенки лежали на тарелке напротив «дула», как пули, и насыщенный тёмно-красный цвет вызывал неаппетитные ассоциации. — Вот столько улик указывает на Финолу Дилейни — и там она появилась, и сям промелькнула. Или вроде того. А поймать её никто не может! И только вчера до меня дошло, что всем нам головы она умудрилась задурить, прямо хоть в колдовство поверь. Версия первая, самая очевидная: сейчас в столице Финолы нет. И бесполезно поднимать связи — она залегла глубоко.