— Сочувствую, — искренне ответила я.
Воцарилось долгое молчание, скорее оцепенелое, бесчувственное, чем неловкое. Веки отяжелели. Постепенно руки и ноги перестали повиноваться… Возвращение в особняк, сухое приветствие дяди Клэра, умывание, Мэдди, помогающая облачиться в ночную сорочку — всё было одинаково мучительно, потому бесконечно отдаляло меня от тёплой постели. Пожалуй, даже после самых напряжённых дней в кофейне не бывало такой усталости.
Ночь пролетела словно в одно мгновение — чернота без видений и снов. А наутро, ещё до завтрака, мистер Чемберс доложил, что водителя нет на месте.
Лайзо, который отпросился ровно на один вечер якобы для того, чтобы провести Сошествие со своей семьёй, так и не вернулся.
— Как прикажете поступить? — настороженно поинтересовался Чемберс. Он, очевидно, старался показывать лишь сдержанное недовольство поведением своенравного водителя, однако тревога нет-нет да и проскальзывала — в интонациях, в едва заметном дрожании губ и напрягшейся жилке на виске. Лайзо до сих пор никогда не нарушал своего слова. Если он обещал вернуться к такому-то часу, то приходил точно в срок. — Вычесть из жалования, если мистер Маноле не явится до обеда?
Старшие Эверсаны и Валтеры смотрели на меня пристально — кто с одобрением, кто осуждающе. Миниатюрное лаковое изображение леди Ноэми на крышке декоративной шкатулки; парадный портрет леди Милдред; наконец, простой набросок углём, где отец был нарисован вполоборота, в углу стояла пометка «Р.» вместо подписи… Они помогали держать лицо в любой ситуации лучше, чем любое воспитание в пансионе, и давали силу принимать решения.
Или полурешения?..
— Вычесть? Нет, что вы, мистер Чемберс. Мистер Маноле предупреждал меня о возможной задержке. В худшем случае он может припоздниться на неделю или две. Просто исполняйте свои обязанности. А если мне понадобится водитель на замену, я обращусь к маркизу Рокпорту, у него есть человек на примете.
— Слушаюсь, леди Виржиния.
Мистер Чемберс отвесил старомодный полупоклон и вышел. Я перевела дыхание: надеюсь, хотя бы дворецкого успокоить мне удалось. До завтрака оставалось ещё немного времени. Достаточно для того, чтобы ответить на несколько писем и прочитать вчерашнюю вечернюю газету, а заодно подумать, как избежать неудобных расспросов в дальнейшем.
К счастью, тревоги остались за дверьми столовой. Близнецы Андервуд-Черри как благонравные и хорошо воспитанные мальчики дождались утра, чтобы раскрыть подарки на Сошествие и обнаружить под слоями обёрточной бумаги сделанные на заказ игрушки: механический автомобиль, в котором можно катать крохотных, с ладонь, кукол, и заводного кавалера в голубом колете, чем-то напоминающего Клэра. Лиам же добрался до своего «Нового атласа удивительных существ» ещё накануне, судя по красным от недосыпа глазам. А теперь вся троица азартно выясняла, чей подарок лучше, и никто даже не думал понизить голос до благонравного шёпота. Клэр посматривал на это снисходительно. На манжетах его рубашки поблёскивали новые запонки, серебро с аметистами. Стилизованное изображение точь-в-точь походило на осенний безвременник, иначе говоря «паучий цветок». Рискованный подарок с намёком на вторую, тайную жизнь… Но, кажется, запонки пришлись дяде по вкусу.
Свои подарки я пока не распаковывала. От маркиза Рокпорта вроде бы доставили свежие цветы и небольшую шкатулку. Коробка от Клэра идеально подходила для пары перчаток — наверняка внутри именно они и были. Ещё что-то прислала Абигейл… К остальным свёрткам я даже не приглядывалась, удовольствовавшись сообщением дядюшки, что Джул-де их проверил и ничего опасного не обнаружил.
— Что-то вы плохо выглядите, племянница, — послышалось вкрадчивое. — Не хотите поделиться своими тревогами?
Чашка слишком громко звякнула о блюдце. Пальцы у меня внезапно ослабели, и даже белая льняная салфетка теперь казалась тяжёлой, словно подвенечное платье утопленницы.
Естественно, Клэр уже наверняка узнал об исчезновении моего водителя. Странно, что этот вопрос с каверзным подтекстом не прозвучал раньше…
— Плохо спала, — произнесла вдруг Мадлен ясным, спокойным голосом. — Поздно вернулась, очень устала. И вовсе не плохо выглядит, — улыбнулась она с вызовом. — Просто бледная.
— О, я тоже скверно провела ночь, — вмешалась Паола прежде, чем Клэр успел ответить. — И мне постоянно мерещился подозрительный свет в детской и зловещий шелест страниц, — добавила она, со значением посмотрев на Лиама. Тот вскинул подбородок:
— А я что? Я ничего… почти. И вообще, кто вместо учения спит, тот потом улицу метёт. Так святой Кир Эйвонский говорил. Ну, или примерно так. Он вообще учение завсегда уважал.
Паола удивлённо вскинула брови:
— Неужели? Не припомню такого изречения.
— Честно-честно, вот не вру! — горячо откликнулся Лиам, и глаза у него засияли. — Я вот сам не слышал, мне парень постарше рассказал. Бобби Бревно его звали. Он с урока у Мэри Кочерги сбежал и спрятался в церкви, за лавкой. Подремать, значит. И вдруг ка-а-ак упала на него метла! Не пойми откуда! И голос такой строгий: «Если учиться ленишься, так хоть двор иди прибери, бездельник!». Ни дать ни взять — знамение. Ну, а со святым какой дурак-то спорить будет? Бобби хоть и Бревно, но не совсем же без мозгов. Так и поплёлся на двор с метлой этой, до самого обеда пыль гонял. А жара стояла — ух! Он с тех пор больше с урока не сбегал и в церкви не спал. И мне не велел, а я что? Я послушный, — вздохнул он, изображая образцовое смирение и благонамеренность.
К концу рассказа братья Андервуд-Черри вовсю хихикали в кулаки, Мэдди беззвучно рассмеялась, и даже строгая Паола улыбнулась. Разумеется, после такого отступления продолжать изысканную, полную многозначительных намёков пикировку было невозможно. Клэр только пожал плечами:
— Бессонница, значит… Рад, если дело только в этом. Я боялся, что на балу с вами произошла… неприятность, скажем так.
— Вы не так уж далеки от истины, — честно ответила я. — Однако подробности лучше разузнайте у мистера Рэндалла. Если он сможет рассказать, конечно.
Последняя нарочито загадочная ремарка, похоже, отвлекла Клэра от исчезновения водителя. Впрочем, вряд ли надолго, учитывая дядину способность анализировать факты, не имеющие к нему совершенно никакого касательства, и делать неудобные выводы.
Кофейня в тот день, к счастью, была закрыта. Я осталась дома и посвятила свободное время документам — той пугающей горе, которая накопилась из-за предпраздничного хаоса. Впрочем, таяла она даже слишком быстро, на мой вкус. Ближе к вечеру стали возвращаться те слуги, которые брали выходной на Сошествие. Заглянула Юджиния и поблагодарила за новое платье, затем повар спросил разрешения опробовать два рыбных блюда, кажется, марсовийских; потом мистер Чемберс принёс свежий номер «Бромлинских сплетен»… Жизнь шла своим чередом.
Уже поздно вечером, проходя мимо библиотеки, я заглянула в приоткрытую дверь. Отцовская сокровищница мудрости на время превратилась в детскую: Лиам и Юджи читали новый «Атлас» под присмотром Паолы, а Кеннет и Чарльз катали в игрушечном автомобиле чёрную кошку.
«Кошка? — пронеслась в голове мысль. — Откуда в моём особняке вообще взялась…»
А затем я вспомнила всё — и прошлый день рождения, и коробку с гадюкой, и подарок Крысолова, ту самую изящную пушистую «леди», впоследствии названную в честь Эмбер, леди Вайтберри.
Ноги у меня подкосились.
Я смотрела на кошку, а видела клетку, в которой её принесли. Тонкие, но исключительно прочные прутья, золотистый блеск… И невозможно было сдвинуться с места, сделать шаг в библиотеку или дальше по коридору — до тех пор, пока автомобиль не столкнулся с книжными полками; желтоглазая Эмбер с воплем взбежала на самый верх, цепляясь когтями за ветхие корешки.