Жестом же он просто пригласил следовать за собой, и это было куда понятнее. Дети, перекрикиваясь гортанными голосами, захватили вагончики: одни забрались на крышу, другие внутрь. Всякий интерес к пришельцам они уже утратили.
— Ожидание тянется, — напомнил экимир-провожатый комиссару, по-прежнему игнорируя Изабель.
— Кажется, у них патриархат, — шепнул ей комиссар.
— И зеленая кожа, — отрезала она без тени улыбки. — Идем уже быстрее!
Комиссар с удовлетворением отметил, что она почти не хромала.
«Тайная тропа» долго петляла по лесу, потом продолжилась обвитыми увядающими лианами галереями и вышла к большой хижине, построенной на нижних ветвях огромного дерева из листьев и палок. Экимир вновь пригласительно махнул рукой и, изящно обвив хвостом перила, полез внутрь.
Не без труда забравшись, вместе с Изабель, следом, комиссар поздравил себя с достижением первой цели: внутри, устроившись на циновке рядом еще с двумя экимирами, сидел не кто-нибудь, а сам Йозеф-Клод Брейгель-Денбо. Такой же сухопарый и бородатый — только, может, чуточку более изможденный, чем на его последней фотографии.
— Так и знал, что кто-нибудь за мной увяжется, — проворчал старик. Без особого, впрочем, недовольства.
— Поэтому и плед оставили? — с улыбкой спросила Изабель. — Спасибо! В вагоне было прохладно ночью.
Сидевшие рядом со стариком экимиры как будто вовсе не заметили вновь пришедших.
— Это вам от мадам Круан, уважаемый мсье Денбо… Или, вернее сказать, Брейгель? — Комиссар протянул старику бутылку.
— Как вам удобнее. О! — Глаза старика блеснули. — А вы знаете, что это такое, молодой человек?
— Отменное вино: я имел честь попробовать, пока уговаривал ее сообщить мне, где вы.
Старик засмеялся:
— Это взятка. За то, чтобы я вас не прогнал. Тристана остается актрисой до кончиков ногтей; если б вы не пришли «уговаривать» ее сами, очень скоро по вашему плечу постучал бы ее веер! Видите ли, она не доверяет мне: считает, что какую чушь бы я ни задумал — если буду действовать один, все равно напортачу… И знаете что? — улыбка сошла с его лица. — На этот раз она права. Помощники мне пригодятся.
— Вообще-то, мы всего лишь надеялись узнать, зачем вы ушли из дома, — заметил комиссар.
— О том и речь. Располагайтесь. — Он широким жестом указал на циновку у стены напротив.
Они сели. Двое экимиров рядом с Брейгелем сидели все так же молча и неподвижно; а третий, прежде игравший роль провожатого, открыл бутылку и уселся рядом с комиссаром. Перед каждым на циновке уже стояла глиняная пиала.
— Не берите в голову, — сказал Денбо-Брейгель, заметив удивление гостей. — Эти трое — жрецы Сайтара. Они знают все, что было и будет сказано в этой комнате. Но от вина не откажутся. Кто в здравом уме откажется от вина мадам Круан?
Экимиры пили маленькими глоточками, перед тем глубоко втягивая воздух. Их зеленая кожа в полумраке хижины казалась темнее обычного. В лесу больше схожие с нецивилизованными дикарями — здесь, молчаливые и торжественные, они выглядели как ожившие малахитовые статуи.
Комиссар с наслаждением пригубил вино, но Изабель демонстративно не притронулась к пиале.
— Мсье Брейгель, объясните нам, куда вы ушли из дому среди ночи, — сказала она. — И какой помощи хотите от нас теперь.
Старик не торопился отвечать; сперва погрел в руке пиалу, отпил, помолчал, разглядывая что-то невидимое на стене — и только потом заговорил.
— По роду занятий, как вам известно, я имел некоторое отношение к медицине, — сказал он. — И потому с уверенностью могу утверждать, что время моей жизни подходит к концу… Позволю себе опустить подробности; к сожалению, мне пришлось согрешить против закона и вывести из строя мозговой имплант, чтобы скрыть свое состояние от родни: иначе они из чувства долга замучили бы меня бесполезным лечением. Да простят они меня! Моя жизнь тоже едва ли заслуживает подробного рассказа. Она не была насыщена событиями, но полна непростого и увлекательного труда. Венцом которого, как вам также известно, стало уничтожение десяти миллионов разумных организмов.
— Варкаланы — враги, — поцедил комиссар. Вино вдруг показалось ему кислым. — Их бомбардировщики и штурмовые линкоры прежде отняли больше миллиона человеческих жизней. Только не говорите мне, что вы раскаиваетесь!
— Не раскаиваюсь, — спокойно сказал Денбо-Брейгель. — Но и не горжусь. Тут нечем гордиться. Если вам кажется иначе — вспомните о том, как на протяжении земной истории человечество истребляло само себя: мои предки и ваши предки наверняка много раз бывали врагами… Но если бы они истребили друг друга, мы бы не разговаривали сейчас. Варкаланы — враги, однако у нас с ними больше общего, чем различного: однажды мы станем союзниками. Но миллионы — уничтоженные вар-вирусом, стертые в пыль орбитальными бомбардировками, сгоревшие заживо в искореженных кораблях, сгинувшие в глубинах космоса — не увидят этого дня; миллионы! И миллиарды их потомков. Я ответственен за немалую долю этих смертей — а не только за то, что число жертв с нашей стороны не преумножилось, как любит расписывать флотская пропаганда.