– И потом вы скажете, где мои дочери?
– Это будем решать уже не мы, – сладчайшим голосом заметил Клэр из своего кресла. Он, кстати, даже не подумал встать, когда я вошла. Лайзо же посмотрел в сторону стула, приткнутого под подоконником, и странно дёрнулся, однако не стал ухаживать за мною.
Что ж, разумное поведение, учитывая всё произошедшее… Но отчего же так обидно?
– Правильно, решать буду я, – невозмутимо сказал Эллис, проследил за моим взглядом и добавил с деланой небрежностью: – Джул, принесите леди стул, что ли. Обстоятельства у нас экстраординарные, но о вежливости забывать не стоит.
Возникла минутная заминка, но ещё прежде, чем я наконец села, мистер Лоринг произнёс громко, с более заметным, нежели обычно, акцентом:
– Отец Адам шантажировал меня судьбой Рэйчел. И он настраивал обеих девочек против меня, чтобы получить ещё больше влияния… Дело в том, что мою жену убила Рэйчел.
Вот тут-то я и порадовалась, что сижу. А Мадлен так сильно ухватилась за моё плечо, что оно онемело.
– Простите… что?
Мистер Лоринг снова опустил взгляд.
– Рэйчел сделала это. И имела глупость рассказать на исповеди отцу Адаму. Я не могу винить её. Она действительно тяготилась тем, что произошло. Сейчас я понимаю, что лучше было бы…
– …рассказать правду ещё во время расследования, – заключил детектив.
– Да, и бедную девочку отправили бы на каторгу, – заметил Клэр саркастически. – Вы так добры, мистер Норманн.
Эллис только рукой махнул.
– За непредумышленное убийство, да ещё совершённое в условиях опасности для жизни? Бросьте. Эту «бедную девочку» бы просто пожурили и отпустили к папеньке. Видите ли, леди Виржиния, – обернулся он ко мне, – почтенная миссис Лоринг была слегка не в себе. Иногда «слегка» перерастало в «совсем». Ну, и в один из таких дней миссис Лоринг решила положить конец мнимым страданиям своей несчастной, неизлечимо больной дочери… так?
– У Кэрол был жар, – тихо ответил Лоринг. – Лёгочная болезнь обострилась. Я ушёл в город за врачом. Джулия прокралась в спальню девочек с подушкой… Рэйчел вовремя заметила и попыталась успокоить мать, но тщетно. Тогда она заперла её в единственном месте, которое запиралось на ключ снаружи – в моей лаборатории. Джулия в приступе ярости расколотила почти всё стекло… Я потратил почти шестую часть её наследства, чтобы замять это дело. Лаборатория была заперта снаружи, на руках у Джулии были синяки, потому что она боролась с Рэйчел. Детектив, полагаю, решил, что я убил свою жену и пытаюсь замести следы.
Эллис испустил трагический вздох и закатил глаза:
– Вот, классический несчастный случай. Никто бы не отправил вашу дочь на каторгу. Почти наверняка её бы оправдали, хотя судебный процесс в любом случае ударил бы по репутации, и пришлось бы переехать куда-нибудь в глушь… Собственно, вы и переехали.
Мистер Лоринг резко сжал кулак и ударил по скамье. От неожиданности я вздрогнула. Сердце у меня только начало успокаиваться, а тут вновь принялось колотиться, как от быстрого бега.
– Если бы я знал, что столкнусь здесь с шантажистом, то ни за что бы не переехал. Когда отец Адам услышал признание моей глупой Рэйчел, то на следующий же день заявился ко мне домой и поставил два условия. Первое – я не имел права запрещать дочерям посещать церковь. И второе – я обязывался поставлять ему… материалы.
Тут Эллис, который прежде всё происходящее, кажется, воспринимал как развлечение, насторожился:
– А теперь поподробнее. И, кстати, напоминаю – вы разговариваете с законным представителем Управления. – Он сунул руку во внутренний карман и продемонстрировал изрядно замятую бумагу, на которой отчётливо виднелась крупная печать. – Всё, что вы скажете сейчас в присутствии двух заслуживающих несомненного доверия свидетелей, я занесу потом в протокол. И использую на суде.
Мистер Лоринг опустил голову ещё ниже.
– Понимаю.
Взгляд у Эллиса смягчился.
– А я напомню, что жертва шантажа не подлежит судебному преследованию. И вы свидетель и потерпевший, а не обвиняемый – по крайней мере, если вы никого не убивали.
В ожидании ответа мистера Лоринга я задержала дыхание.
– Нет, – покачал он головой наконец. – Не убивал. Но тем не менее послужил силам не самым светлым. Отец Адам знал о моих занятиях алхимией. На первый взгляд его просьбы выглядели относительно невинными, хотя и выдавали характер властный и амбициозный. Он попросил сделать такие свечи или курения, которые подавляли волю, рассеивали внимание и делали волю человека более мягкой, податливой. Я полагал, что это нужно для того, чтобы заполучить влияние над прихожанами во время проповеди. Некоторые просьбы выглядели странно – курение с как можно более мерзким запахом, смесь, расстраивающая желудок. Затем он попросил африканскую дудку, которую привёз мне из путешествия приятель. И только после того, как отец Адам забрал медвежью шкуру, я понял, чего он добивался. Но, к сожалению, слишком поздно. Единственным свидетелем нашего общения был Руперт – он передавал приказы отца Адама, забирал у меня вещи. И кто бы поверил, что это не я виновен в убийствах? – Лоринг замолчал, а потом посмотрел на меня – мимо Эллиса, глаза в глаза. – Он обещал отобрать у меня дочерей, если я ослушаюсь. А мои наивные девочки верили ему. Он свёл Рэйчел с этим мерзавцем, Мерритом, своим сообщником… Скажите, мои девочки в порядке?
А я вспомнила вдруг испуганное и бледное лицо Рэйчел, судорожно стиснутые пальцы Кэрол – и отчаяние в тёмных глазах.
– Да, – сказала я. – Они в безопасности. Но в том, что с ними случилось, вина отнюдь не отца Адама.
– А вы жестоки, леди Виржиния, – усмехнулся Эллис, а затем обернулся к алхимику: – И мисс Кэрол Лоринг, и миссис Меррит в абсолютно безопасном месте. Лучшее, что вы можете сейчас сделать – вернуться в поместье и затаиться на несколько дней. Связываться с кем-либо запрещено, в особенности с отцом Адамом.
– Но мои дочери…
– Мистер Лоринг, – мягко перебил его детектив. – Вы ведь не собираетесь оспаривать решения представителя Управления? Лайзо проводит вас до поместья. Настоятельно не советую нарушать мои рекомендации.
Алхимик в тот же момент поднялся на ноги, до хруста расправляя плечи… нет, воздвигся – массивный и высокий, с чёрными, блестящими глазами, как у зверя. На мгновение я почувствовала себя так, словно стояла под наклонным обрывом, с которого в любой момент могли сорваться тяжёлые камни. Но Эллис, кажется, и не заметил колоссального давления. Он улыбнулся и указал пальцем на дверь. Угнетающая тишина длилась ещё несколько секунд, а затем Лоринг подхватил шубу и двинулся к выходу под визгливое скрипение половиц. Лайзо бесшумно последовал за ним, на ходу облачаясь в пальто; проходя мимо, он точно невзначай задел меня краем пустого рукава, и от этого мир покачнулся.
Хлопнула дверь.
– И что теперь? – спросил Клэр, глядя поверх моего плеча.
Эллис потёр виски, морщась.
– А теперь мы все отправимся по домам и хорошенько выспимся. У меня есть идея, как заставить отца Адама и его сообщника действовать… Нужно всё хорошенько обдумать. Но не сейчас, да… Утром. Где-то после полудня… Вы ведь проводите свою драгоценную племянницу до коттеджа?
Клэр вздохнул.
– Разумеется. Хотя бы потому, что сам возвращаюсь туда же.
Я боялась, что по пути домой он снова продолжит неприятную беседу, но присутствие Мадлен его сдерживало. В коттедже мы разошлись по своим комнатам и снова легли спать. Не знаю, переживания ли сыграли роль, дурно проведённая ли ночь, однако следующий день начался для меня в половине второго, ближе к обеду. А спустя полчаса, когда миссис Аклтон стала накрывать на стол, появился и Эллис.
– Придумал, – с ходу заявил он, обворожительно улыбаясь. Клэр выгнул бровь, являя собою воплощение сарказма. – Придумал, но расскажу за чашкой кофе и ломтиком кекса. В этом доме ведь умеют печь кексы?
Миссис Аклтон, как выяснилось, умела – и понимать намёки тоже.
Когда дети и хозяева дома были выдворены из столовой, а кофе – разлит по чашкам, Клэр сцепил пальцы в замок и без видимых признаков нетерпения поинтересовался: