– Итак?
– В основе любого преступления лежат либо деньги, либо страсти, либо власть, – ответил Эллис философски и переложил себе на тарелку ещё один ломтик кекса. – Чем раньше поймёшь, к чему стремится преступник, тем легче будет его поймать. В случае отца Адама я с самого начала неверно определил цель, потому и потратил столько времени бездарно. Как вы думаете, что им двигало?
Не считая детектива и меня, в столовой было шесть человек: Кэрол, Рэйчел, Мадлен, мистер Панч, Клэр и верный Джул у дверей. Сёстры Лоринг не присутствовали при ночном объяснении, а потому весть о виновности священника повергла их в шок. Рэйчел побледнела так, словно могла вот-вот упасть в обморок. Однако ни она, ни её сестра не проронили ни слова. Клэр также предпочёл промолчать.
– Жажда власти? – отважилась предположить я.
Эллис вздохнул.
– Мне тоже сначала так показалось. Стремление отца Адама незаметно манипулировать чувствами и действиями прихожан схоже с маниакальным. И ему это неплохо удаётся, надо признать. Но в небольшой деревне он и так облечён немалой властью. Ни одно решение не обходится без его совета… Да и как смерть рабочего может упрочить положение священника?
Рэйчел судорожно вздохнула. Я быстро посмотрела на неё и попыталась подтолкнуть Эллиса от общих рассуждений к изложению фактов:
– Постойте. Не совсем понимаю… Разве вы с самого начала подозревали отца Адама?
– Среди прочих, – невозмутимо кивнул Эллис. – Ещё когда Джон Кирни бросился под копыта лошади в этой нелепой медвежьей шкуре, было ясно, что пробежал он не так уж много. Немного позднее я спросил у мистера Грунджа, что находится ближе всего к тому месту, где Кирни выскочил на дорогу. Меня интересовали пустующие дома или хотя бы такие, в которых не живут большими семьями. И, представьте себе, подобных не нашлось! Есть несколько подходящих домов, но все они слишком далеко. А вот церковь расположена достаточно близко. И хозяйственных пристроек там хватает. Потом не без помощи Джула я смог подтвердить свою догадку: он бежал от церкви, а я засекал время. Результат получился безупречный… Единственное, что меня смущало поначалу – самый первый разговор с отцом Адамом. Помните, как горячо он ратовал за тщательное расследование?
– Смутно, – кивнула я. Гораздо лучше мне запомнилось последующее явление мистера Блаузи и встреча с мистером Лорингом.
– Это не аргумент, – фыркнул дядя Клэр. Я перевела взгляд на его тарелку и с удивлением обнаружила, что он расправляется уже с третьим куском кекса, порядочно опережая даже Эллиса. – Никакой преступник, если он только не полный дурак, не станет противодействовать расследованию. Это похоже на принцип шулера: если кто-то играет нечестно, то он первым сорвёт с себя рубашку, доказывая, что не прячет в рукаве карт.
Эллис смиренно опустил взгляд:
– Доверюсь вашему опыту… то есть мудрости, – поспешил исправиться он, когда Клэр опасно сузил глаза. – Конечно, шулер первым предложит себя обыскать – хотя бы затем, чтобы иметь полное право закричать: «Меня подставили!», если краплёные карты у него всё же отыщутся. Но между шулером и убийцей есть одно важное отличие: первый почти всегда умеет блефовать, поскольку мошенничество – это профессия и навык. А вот скрыть эмоции убийце гораздо сложнее. Потому уверенность отца Адама несколько поколебала мои убеждения. Ровно до тех пор, пока я не понял: он уверен, что обвинят другого. Но об этом потом… А сейчас вернёмся к тому, с чего начали. Итак, изначально мне показалось, что отец Адам одержим властью. Но затем всплыли кое-какие интересные детали… Миссис Меррит, скажите, когда Огастин впервые заговорил о свадьбе?
Вопрос застал Рэйчел врасплох:
– Летом, – неуверенно ответила она и задумалась. – Да, летом, в самом начале июня.
Эллис обернулся к мистеру Панчу:
– А когда отец Адам вырубил часть сада под благотворительный огород?
– В конце мая, – не колеблясь, откликнулся адвокат. Очки его загадочно блеснули. – Кажется, я понимаю, к чему вы клоните, мистер Норманн. Оригинально. Предупреждая ваш следующий вопрос – слухи о проклятии, которое лежит на развалинах замка, появились примерно тогда же.
– И деньги у мистера Меррита – тоже, если верить показаниям миссис Меррит, – кивнул Эллис удовлетворённо. – Причём поползли эти слухи из церкви. Миссис Аклтон, да будет благословенна её набожность, дословно запомнила, что сказал ей отец Адам после одной из исповедей: «И не смейте верить глупым слухам о проклятии. Замок – это просто развалины!». Надо полагать, что до тех пор миссис Аклтон, как и прочие деревенские жители, даже не задумывалась о том, что родовое гнездо Валтеров, покровителей и хозяев окрестных земель, может быть источником зла.
С лица Клэра сошло высокомерное выражение. Он сладко улыбнулся и ухватил щипцами очередной кусок кекса – прямо перед носом у Эллиса:
– Кажется, я тоже понимаю, к чему вы клоните. И мне начинает нравиться ваше чувство юмора.
– А мне – ваше, – хмыкнул Эллис и совершенно неподобающим для джентльмена образом ловко выхватил кусок из щипцов. Затем пристроил его на тарелку, стряхнул крошки с ладоней и продолжил: – Вот этот маленький фрагмент и позволил разрешить головоломку. Я понял, что власть для отца Адама – это средство. А цель – деньги. И всё встало на свои места. Искушение появилось, когда отец Адам решил расчистить часть земли под благотворительный огород, а заодно чужими усилиями заготовить дров на зиму, – позволил себе лёгкую усмешку Эллис. – Помочь ему вызвались несколько человек: Рон Янгер, Джон Кирни и, разумеется, Руперт-дурачок. Были и другие, но меня интересуют лишь эти трое. Присматривал за ними Огастин Меррит, казначей, ведающий жалованием работников, а, следовательно, заинтересованный в том, чтобы они не слишком-то отлынивали от расчистки развалин. Корни у старых яблонь длинные и уходят в глубину на два человеческих роста… Работали на «благотворительном огороде» обычно по вечерам. И вот представьте: закат, романтические сумерки, работники машут лопатами, изредка утирая пот… и вот слышен металлический лязг или, возможно, просто деревянный стук: лопата уткнулась в нечто твёрдое.
Тут догадалась даже я. Но меня опередила Рэйчел:
– Сундук. Они нашли сундук с золотом и серебром.
Эллис искоса посмотрел на неё:
– Вы знали?
– Нет, – качнула головой Рэйчел. Кэрол успокаивающе погладила сестру по плечу. – Наверняка – нет. Но не догадаться было сложно. Огастин… он подарил нам кое-что из того сундука, украшения из золота и серебра. Сказал, что купил их, но я-то знала, что он никуда не ездил! А потом появились эти странные деньги… Наверное, Огастин продавал некоторые украшения в городе, понемногу, чтобы не привлекать внимания. Тогда-то он и заговорил о свадьбе – ведь у нас появились средства, чтобы начать новую жизнь.
– Что ж, полагаю, у него намерения были самые хорошие, – вздохнул Эллис, и взгляд у него внезапно потемнел. – Судя по слухам, которые распространял отец Адам, нечто в составе клада указывало на ещё один клад – уже среди развалин. Первое сокровище пришлось поделить на всех – по крайней мере, разделить с Мерритом, который наверняка хитростью откупился от работников. Но делить второе отец Адам не пожелал. Между ним и богатством стояло лишь несколько свидетелей. И избавляться от них следовало аккуратно – так, чтобы остальные ничего не заподозрили.
При упоминании о «втором кладе» я едва сумела подавить восклицание – ни к чему было привлекать к себе внимание. Но слишком уж ясно вспомнился недавний сон об Алвен. Если отец Адам с сообщниками нашёл в сундуке указание на то самое сокровище, о котором она говорила, то алчные желания, увы, остались бы не удовлетворёнными.
Священный дуб – не совсем та ценность, которую жаждет обрести кладоискатель.
Эллис заметил мою полуулыбку и ворчливо поинтересовался:
– А у вас, леди Виржиния, очевидно, своя версия произошедшего? Может, поделитесь?